Ядро всякого революционного движения, если это не трёхдневная бархатная революция, а настоящая пролетарская, — это профессиональные революционеры. То есть те, для кого революционная борьба основное занятие и источник средств к существованию; да-да, как ни парадоксально 
, до наступления коммунизма революционерам нужно кушать, работать им некогда, а ещё нужны средства на революционные проекты. Причём, если от революционера требуются чрезвычайные усилия и ежедневный риск, он должен получать от своих действий немедленную отдачу, для него «светлое будущее» должно наступать уже сейчас; наивно рассчитывать, что он продержится много лет на одной вере в светлое будущее. Ни одно по-настоящему революционное движение в истории не существовало на голом энтузиазме: если, скажем, колумбийские марксисты из ФАРК вынуждены заниматься таким некрасивым делом как производство кокаина, то для анархистов традиционно это благородный экс 
, как видно далее из исследования историка Игоря Трубичева (Наше отечество. Страницы истории. Вып. 4. М., 2005. С. 81-89).
Здесь можно вспомнить и слова отца русского анархизма М.А. Бакунина, который морально-этически обосновывая свою точку зрения, говорил, что не терпя никакого воровства и насилия против человека вообще, в случае выбора между разбоем и воровством власти, пользующейся всякими привилегиями, и народным воровством и разбоем, он без колебания примет сторону последнего. В России во время Первой русской революции действовали в основном группы анархистов, отличавшиеся крайним радикализмом, и в этих условиях экспроприацией назывался просто вооружённый грабёж. Главной причиной объявлялось то, что «гораздо последовательнее для народных революционеров насильственно конфисковывать деньги у буржуазии, чем выпрашивать их у неё» или зависеть от пожертвований и без того обделённых пролетариев. На экспроприируемые деньги революционеры должны были содержать себя, закупать оружие и взрывчатку, необходимые для борьбы с существующим строем, и оказывать материальную помощь безработным стачечникам. Сторонники группы «Безначалие», (образована в Париже весной 1905 г. усилиями С. Романова (Бидбей)) настаивали на том, что истинный анархист не может участвовать в производстве продуктов, чтобы своим трудом на фабрике не укреплять мощность буржуазии, которую надо уничтожать, а «удовлетворение своих материальных потребностей настоящий анархист должен обеспечить посредством ограблений и похищений имущества богатеев в свою личную пользу», и призывали к этому рабочих. А проанархическая группа «Непримиримых» в Одессе заявляла, что воровство — не преступление, потому что оно «только продукт существующего политического порядка». О размерах ущерба, причинённого анархистскими экспроприациями, мы можем судить по газетным сообщениям, по документам Департамента полиции, по воспоминаниям самих анархистов.
29 ноября 1906 г. Южнорусская группа анархистов-синдикалистов ограбила (совместно с эсерами) Одесское отделение Петербургского коммерческого банка на 60 тысяч рублей. Заметим, что несмотря на соперничество между российскими левыми партиями и движениями в теоретических вопросах, иногда переходящее в открытую вражду, боевики этих партий часто объединялись между собой в практических целях, особенно на местном уровне. Анархисты не составляли исключения, тем более что они не имели чёткого руководства и действовали по собственной инициативе, заключая соглашения со всеми, кто не отрицал повстанческой тактики действий. Эта была первая для группы экспроприация, и, по свидетельству Д. Новомирского, «экспроприация… произвела большой шум, так как произведена была с большим искусством, но один из двух анархистов, участвовавших в ней, погиб». Свою долю конфискованных денег (около 25 тыс. рублей) анархисты потратили на покупку оружия и динамита, напечатали книги своего лидера «Из программы синдикального анархизма» и издание газеты «Вольный рабочий». В 1907 г. группа целиком втянулась в повстанческую деятельность, так, при экспроприации парохода «София», организованной П. Кулешовым, было взято 50 тыс. рублей.
Многие группы анархистов, возникшие уже в период революции, сразу начинали свою деятельность с экспроприации. Так, московская группа «Свободной коммуны», едва успев организоваться, экспроприировала 9 тыс. рублей в Сокольниках у казённого артельщика. На эти деньги группа закупила оружие и стала вооружать московских пролетариев из «Союза безработных». Через месяц последовала другая экспроприация, в поезде Московско-Казанской железной дороги, на станции Шелухово. Анархисты взяли 5 тыс. рублей, причём завязалась перестрелка с жандармами, в ходе которой «анархисты уронили бомбу, которая впоследствии взорвалась, убив двух лиц и ранив пристава». В начале лета 1907 г. Московские анархисты совершили экспроприацию на Реутовской платформе: у артельщика мануфактуры было взято 16 тыс. рублей, но так как часть денег была серебром, а нести мешок с серебром показалось анархистам слишком тяжёлым делом (ввиду возможной погони), то 4 тыс., рублей они просто выбросили в овраг. Этот случай прекрасно показывает небрежное отношение анархистов к деньгам — зачем тащить тяжёлый мешок, если завтра можно ограбить кого-нибудь ещё и, может быть, на более крупную сумму. 25 сентября 1907 г. только что созданная при женевской группе «Интернационал» «Боевая интернациональная группа анархистов-коммунистов», куда вошли известные анархисты О. Таратута и А. Гроссман (брат И. Гроссмана), экспроприировала 60 тыс. рублей на почте Верхнеднепровской железнодорожной станции в Екатеринославской губернии. В похожем случае налёт анархистов на почтовый вагон в Бессарабском городе Хотине принёс им почти 80 тыс. рублей. И, наконец, самый крупный известный экс анархистов произошёл в октябре 1907 г., когда они, соединив свои усилия с грузинскими социалистами-федералистами, ограбили казначейство в городе Душети Тифлисской губернии на 250 тыс. рублей. Следует также принять во внимание и серьёзные потери государственных денег в результате нападений анархистов на казённые винные лавки, а также в результате хищения оружия и взрывчатки из оружейных складов и военных арсеналов.
Ущерб, причинённый налётами анархистов на буржуазную собственность, был особенно значителен на окраинах, где, среди разливавшегося после 1905 г. хаоса, радикалы систематически совершали экспроприации средств любых учреждений. Для многих радикалов любое образовательное учреждение, культурное или даже благотворительное заведение, было частью ненавистного социально-политического строя. В письме к товарищам один грузинский анархист писал, что «20 сентября в Тифлисе ограбили массу учреждений, в том числе, и… гимназию». Однако, нередко эксы заканчивались трагически; группы попадали в засады, теряли людей, а иногда и вся группа в результате неудачного ограбления прекращала своё существование.
По этой причине большинство анархистских экспроприаций были нападениями на частных, лиц и частную собственность, так как она охранялась не так строго, как почты или банки. С другой стороны, и прибыли от таких экспроприации имущества буржуазии было значительно меньше, чем от налётов на государственные финансовые учреждения. Конечно, радикалы иногда получали достаточно крупные суммы легко добытых денег, после нападений на частные предприятия, такие как сахарный завод в Киевской губернии, откуда анархисты унесли 10 тыс. рублей. Большей же частью, однако, анархисты выбирали для своих действий более скромные объекты, предпочитая лавки, магазины, мастерские и частные дома, откуда у них было больше шансов скрыться невредимыми. Поскольку ресурсы, у анархистов быстро заканчивались, они постоянно искали новые источники немедленного дохода и частотой своих налётов компенсировали небольшие размеры добычи. «Вооружённые нападения являлись первой необходимостью, ибо не было средств. Но… для организации крупных экспроприаций необходимы были мелкие». Такие грабежи возбуждали ненависть к анархистам «не только пострадавших от них лиц, но и членов партий социал-демократов и социал-сионистов». Социал-демократы предлагали даже устроить в Житомире анархистский погром, но побоялись, что этот погром перерастет в еврейский.
Анархисты направляли свои основные усилия против представителей буржуазного общества, которых они считали виновными в явной и неприкрытой эксплуатации. Так, Варшавская анархо-коммунистическая группа совершила взрыв перед дверью квартиры, принадлежавшей купцу Л. Царкесу, и забрала у него 2800 руб.. В Центральной России анархисты действовали примерно такими же способами. Среди немногочисленных достижений беглого матроса анархиста Филиппова, входившего в одну из групп безмотивников, действовавшую в окрестностях Москвы, был взлом дома пожилой богатой вдовы, откуда Филиппов скрылся с крупной суммой денег. Можно до бесконечности продолжать список экспроприации денег и имущества у лиц, которых анархисты по разным причинам относили к угнетателям народа, причём в их число входили собственники любого рода, вплоть до владельцев мелких лавок. Вообще наряду с конфискацией собственности богачей и представителей среднего класса многие анархисты проделывали то же самое со всеми, кто обладал хоть каким-то имуществом. Часто анархисты грабили кассиров заводов и фабрик, забирая деньги, которые, в том числе, должны были быть выплачены рабочим.
В Туруханском крае группа ссыльных анархистов-коммунистов и примкнувших к ним других радикалов разных направлений убила и ограбила полицейского, который вёз государственные деньги. После этого акта около двенадцати членов этой группы стали бродить по окрестным деревням и полгода наводили страх на местные власти и обывателей. Сначала они освободили двух своих арестованных товарищей, убив и ранив двух охранников, а затем последовала целая серия нападений: ограбление нескольких кулаков, убийство полицейского, освобождение нескольких политических заключённых и ранение казака. Потом группа совершила налёт на почтовую контору в деревне Чулково, взяв 193 рубля, и захватила оружие в соседних поселениях. Прибыв в Туруханск, группа освободила из городской тюрьмы ещё одного политического заключённого, убив при этом полицейского, двух казаков, торговца и подозреваемого в предательстве местного ссыльного, а также опять ограбила почту. Перед тем, как покинуть город, члены группы разоружили всех его жителей. По пути из Туруханска они ограбили ещё семерых и подожгли дом человека, отказавшегося дать им оленей, и только после этого были арестованы военным отрядом.
Самым обычным и в то же время универсальным средством анархистов для добывания денег было вымогательство. Именно они наиболее часто рассылали так называемые мандатные письма, или просто «мандаты», уведомляя адресатов в том, что они должны пожертвовать определённую сумму денег на «революционные цели», угрожая в случае отказа применять «революционно-анархические меры». Под этими мерами подразумевалось убийство адресата, взрыв его имущества и даже семьи.
Некоторые анархистские группы даже заготавливали в большом количестве бланки таких мандатов, куда оставалось вписать лишь фамилию буржуа и требуемую сумму денег. Требования колебались от нескольких десятков до нескольких тысяч рублей, редко больше, хотя исключения были и здесь. Новороссийская группа анархистов-коммунистов «Анархия» как-то потребовала от одного буржуа «все, сколько бы ни было рублей». Были и другие способы вымогательства. Главной тактикой одесской группы анархистов-шантажистов «Чёрный сокол», возникшей весной 1906 г., было «добывать или создавать компрометирующие разных лиц сведения, и затем, под страхом разоблачения таковых, выманивать у намеченных лиц деньги…». Позднее анархисты перестали утруждать себя даже формальными письмами. «Тактика мандатов была… заменена частичными экспроприациями, вооружёнными нападениями». Члены «преступного общества «Анархия», образовавшегося летом 1906 г. в Баку, специализировались на экспроприации городских магазинов. «В течение дня они разбиваются на несколько мелких партий и прогуливаются по главным улицам города… И, наметив магазин, который решили ограбить, врываются в него группой, а остальные сокомпаньоны поджидают их на улице. Сборными пунктами их являются рестораны». Здесь мы позволим себе заметить, что годом раньше анархисты-безмотивники утверждали, что в рестораны ходят только угнетатели и эксплуататоры.
В других случаях анархисты просто появлялись на пороге домов угнетателей и, размахивая револьвером, кричали примерно следующее: «Именем революции дай тысячу рублей!». Обычно обыватели предпочитали соглашаться с требованиями радикалов, поскольку большинство отказов влекло немедленное возмездие, обычно в виде бомбы, брошенной в дом или контору несговорчивых эксплуататоров. А если бомбы не было или бросать её казалось анархистам слишком накладным, так как «бомба стоит 60 рублей», они просто ломали мебель, били зеркала и вообще устраивали форменный погром. Среди общего кровопролития и жестокости встречались и необычные эпизоды, связанные с нападением анархистов и их грабежами. «В Киеве 14 июня 1908 г. мужчина и женщина вошли в обувной магазин и, наставив на хозяина револьвер, протянули ему письмо с ультиматумом местных анархистов. Хозяин магазина был несказанно счастлив, прочитав, что анархисты требовали три пары сапог, которые он тут же и выдал». А некий анархист Гриша сообщает в письме к товарищам, что «недавно было послано одному буржую письмо с требованием дать денег, а если он пожалуется в полицию, то ему будет брошена бомба. Он денег не дал и, конечно, бомба была брошена, что ужасно напугало весь город. Теперь этот буржуй прислал денег. Пришлите поскорее человека, чтобы работа пошла ещё успешнее…».
Для многих анархистских групп 1906-1907 гг. революционные грабежи были главным занятием, а остальные формы деятельности, такие, как пропаганда и агитация среди неимущих масс, были сведены к минимуму, и ими занимались, если оставалось время, между экспроприациями. Но они шли постоянно, и количество анархистов, осуждённых военно-полевыми судами за налёты превышало 60%. У революционеров зачастую было в распоряжении так много экспроприированных денег, что многие приобретали привычку жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Мы можем говорить о том, что с 1906 г. параллельно с деятельностью анархистов «самостоятельно или под маской анархизма» в России действовали «чисто экспроприаторские элементы». Они восприняли разрушительный элемент анархической тактики и вполне сочувствовали, хотя и неясно понимали «идеал анархистов». А к концу 1907- началу 1908 гг. с определённой долей уверенности можно констатировать следующий факт: «две волны анархическая и экспроприаторская — сошлись», и широкие массы пошли за лозунгом «Грабь богатых!»
По материалам: warianty.blogspot.ru
Прочитано на: anarchy.kalarupa.com