@уй железо пока горячо: анархический анализ восстания в Квебеке весной 2012

В феврале 2012 года, в то время как движение Occupy сошло на нет, вспыхнула забастовка против мер жесткой экономии в Квебекской системе высшего образования. Студенческому движению не дали захватить здания, как это было в 2005 году, поэтому оно перешло к стратегии экономических потрясений: блокада предприятий, прерывание конференций и туристических мероприятий, и распространение хаоса на улицах. На своем пике, эти беспорядки превысили любое протестное движение в Северной Америке для целого поколения.

Авторы: агенты Crimethinc

Оригинальная версия угарного гугл-перевода на: poslezavtra.be

В этом докладе мы намерены поэтапно описать всю забастовку, от акции к ации, от ее неловкого начала вплоть до высшей точки восстания и чрезвычайных мер, которыми правительство пыталось подавить ее. На каждом этапе своего развития, мы исследуем, почему забастовка приняла ту или иную форму, и анализируем силы, конкурирующие за то, чтобы толкать ее вперед, подавлять или кооптировать ее. Подобно блокаде порта в Оукленде  2 ноября 2011 года забастовка предлагает путь вперед из стратегического тупика движения Occupy, а также демонстрирует, что наращивание потенциала для противостояния — это инфраструктурный проект, не менее важный, чем любой другой.

Действующие лица / Словарь терминов

Система CÉGEP состоит из всех колледжей общего и профессионального образования (или Cégep)  провинции Квебек. Большинство учащихся Квебека поступают в эти учебные заведения в семнадцать лет, в то же время, когда учащиеся в других местах в Северной Америке поступали бы в двенадцатый класс. Есть две основные альтернативы в Cégep: довузовские программы, которые обычно длятся два года, и программы профессиональной подготовки, которые обычно длятся три года и предоставляют студентам какой-либо профессиональный сертификат. Для анархистов, самая интересная особенность учебных заведений системы Cégep — в том, что они заполнены подростками, которые еще ​​не вполне измучены, как их старшие сверстники, и понимают, что судимости в возрасте до восемнадцати лет, менее серьезные.

FÉCQ, Федерация студентов колледжей Квебека (т.е. Cégep), и FÉUQ, Федерация студентов университетов Квебека, являются двумя отдельными студенческими федерациями, которые представляют большинство студентов провинции Квебек. Хотя они представляют различные демографические группы, их политические взгляды и внутренние структуры очень похожи.

ASSÉ, Ассоциация синдикалистской студенческой солидарности, – другая студенческая федерация Квебека, представляющая как студентов в системе Cégep, так и студентов университетов. В отличие от своих коллег из FÉCQ и FÉUQ, смысл существования ASSÉ сводится к достижению свободного и всеобщего доступа к образованию в провинции. Ее теория всегда была феминисткой и анти-неолиберальной, но не антикапиталистической.

Непосредственно перед началом студенческой забастовки 2005 года, Asse и несколько самостоятельных студенческих ассоциаций сформировали большую коалицию, чтобы облегчить организацию. Это объединение называлось CASSÉÉ, «расширенная коалиция Asse», чье имя рифмовалось с французским прилагательным, аналогичным английскому «dead broke» (полный банкрот), также хорошо, как и глагол «to break» (ломать).

Новая коалиция, сформированная для забастовки 2012 года, назвалась CLASSE— «большая коалиция Asse», чье имя может ссылаться или на занятия в школе (classes) или на классовые отношения.

CLAC, Конвергенция антикапиталистических усилий, – организация с долгой историей в Монреале. За исключением организации антикапиталистических первомайских демонстраций за последние три года, CLAC  была вовлечена со стороны Монреаля в объединения людей как против саммита FTAA в Квебеке в 2001 году, так и саммита G20 в Торонто в 2010 году.

CRÉPUQ, Конференция ректоров вузов и директоров колледжей Квебека, – организация, предназначенная для представления интересов администрации университетов по всей провинции Квебек. Ее основные офисы расположены в центре Монреаля в здании Loto-Québec.

Québecor является корпорацией СМИ и коммуникаций, которая владеет, помимо прочего, правыми газетами Journal de Montréal и Journal de Québec, а также англоязычным телевизионным каналом Sun News Network, который можно считать канадским аналогом Fox News.

Hydro—Québec – Квебекская государственная гидроэлектрическая корпорация.

SPVM – муниципальная полиция Монреаля, в то время как SQ, Служба безопасности Квебека, является провинциальной полицией.

Слово «casserole» обычно относится к печному горшку на французском языке, но в мае 2012 года, оно стало прилагательным, которое было приложено к слову манифестация для того, чтобы указать на что-то новое: демонстрация, в которой люди маршируют на улицах, стуча в кастрюли и сковородки. В Монреале на английском языке, это называется как casserole demo (кастрюльная демонстрация) или просто casserole (кастрюля).

Блокирование прохода на занятие, пожалуй, является тем, что отличает студенческую забастовку от студенческого бойкота. Как средства массовой информации, так настроенные против забастовки студенты, которые пытаются разъяснить свой образ действий на протяжении жесткого пикета, часто пытаются объяснить вещи активистам: «Вы видите, вы запутались о том, что вы делаете. Это бойкот, и потому что это бойкот, другие студенты не должны быть лишены посещения занятий, и преподаватели не должны быть лишены преподавания». Обычным аргументом является то, что студенты являются потребителями, а не работникам; у них не отнимаются услуги, но они отказываются использовать продукт, который они уже купили. Это заблуждение. Университеты являются социальными заводами, которые производят специально обученных работников, и не только опытных, но и дисциплинированных и способных выполнять приказы, – то, что необходимо капиталистической экономике Квебека для ее функционирования. На данный момент, они на самом деле производят слишком много квалифицированных работников, и поэтому производство нуждается в замедлении. Это угрожает многим людям, чье выживание, или, по крайней мере, качество их жизни, в настоящее время связаны с этой системой. Один из лучших способов дать отпор – прекратить производство, чтобы остановить работу любой части завода.

Некоторые профсоюзы, поддерживая забастовки в большей или меньшей степени, в то же время настаивают на том, что только профсоюзы могут на законных основаниях бастовать, поэтому то, что студенты в Квебеке делали, является бойкотом. Конечно, было время, когда все, что можно было бы назвать забастовкой, было строго незаконным. Воинственность рабочего движения была тем, что спровоцировало государство рекуперировать иерархические профсоюзы в господствующий порядок и предоставить им право участвовать в ограниченных забастовочных действиях при определенных условиях.

Справочная информация: Истоки забастовки 2012

Старая история: 2005

Либеральное правительство приняло решение обратить большинство стипендий в программе финансовой помощи студентам «кредиты и стипендии» в кредиты, которые должны быть погашены. Все основные федерации студентов, начиная от реформистских FÉCQ и FÉUQ, вплоть до «боевой синдикалистской» ​​ASSE, выступили против реформ.

Забастовка началась 21-го февраля, когда антропологическая студенческая ассоциация в Университете Монреаля, член CASSÉÉ, одобрила мандат на забастовку. События действительно начались через три дня, 24 февраля, когда более чем 30000 членов CASSÉÉ начали забастовку. FÉCQ и FÉUQ призвали на забастовку 4 марта и 9 марта соответственно, и к 15 марта было более 100000 студентов на забастовке по всей провинции.

Забастовка, которая продолжалась полтора месяца, была самой продолжительной и разрушительной до этого момента в истории Квебека. В течение забастовки были проведены многочисленные манифестационные акции: блокирования мостов, блокирования порта и казино, саботаж АЗС, разрушения подземных торговых центров. Были также конфронтационные демонстрации, влекущие за собой нападения на полицию и частную собственность. Для правительства, негативное влияние забастовки на экономику стало более значительным, чем сбережения, которые могли быть получены от сокращения стипендий.

Правительство, в конечном счете, предпочло вести переговоры со «студентами», т.е. с лидерами FÉCQ и FÉUQ, но не с CASSÉÉ. В отличие от забастовки 2012 года, в 2005 году реформистские федерации представляли большинство бастующих студентов, и лидеры этих организаций были рады вернуться к занятиям, как только правительство свернуло свои реформы. Для прояснения: они отступили именно тогда, когда правительство было в состоянии совершенной слабости, упустив возможность установить давление для дальнейших и, несомненно, больших уступок. Активисты, связанные с CASSÉÉ осудили лидеров FÉCQ и FÉUQ как предателей; во время одной печально известной акции, они выпустили крыс в офисы FÉUQ. Тем не менее, будучи изолированной на фоне усиления полицейских репрессий, CASSÉÉ не могла продолжать  забастовку долго, вскоре она была вынуждена распустить ее.

Для кого-то 2005 год был годом, когда школа закончилась и началась забастовка

2005 год стал первым годом, когда студенческое движение использовало символ красного квадрата, указывающий на то, что студенты были «прямо в красном» (squarely in the red) – выражение, которое работает одинаково хорошо как на французском, так и на английском языке. Не признавая его происхождение, студенты присвоили этот символ от ориентированного на прямое действие движения по борьбе против бездомности, которое было достаточно мощным в Монреале несколько лет назад. 30 марта 2005 года, некоторые активисты вывесили  гигантский красный квадрат с гигантского креста на холме Маунт-Ройал, который смотрел сверху на город; это стало символом забастовки.

Ноябрь 2007

Плата за обучение была разморожена. Зачисление в университет стоило на 100$ больше, чем в предыдущий год.

В рамках усилий для того, чтобы начать долгосрочную всеобщую забастовку в 2008 году, общие собрания в нескольких отдельных школах по всей провинции Квебек, в основном связанные с Аsse, получили мандаты на забастовку 12, 13 и 14 ноября. Были организованы жесткие пикеты, в том числе один в колледже Доусон, первом англоязычном учебном заведении, когда-либо принимавшем участие в студенческой забастовке. Был также произведен захват в Cégep du Vieux Montréal, жестоко подавленный полицией в событии, запомнившемся как «Вторник дубинок». Из-за репрессий, попытки заблокировать проход на занятия, как правило, были неэффективными.

В 2008 году забастовка не состоялась. Движение было дезорганизовано. Плата за обучение увеличилась еще на 100$ в течение следующего года для студентов провинции Квебек; повышения продолжались в течение определенного промежутка времени, закончившись вместе с учебным годом 2011/12.

6 декабря 2010

Либеральное правительство, находящееся у власти с 2003 года, встречалось в Квебеке с представителями CRÉPUQ и трех студенческих федераций.  Целые автобусы студентов прибывали со всех концов провинции Квебек, в особенности из Монреаля, чтобы учсаствовать в демонстрациях во время саммита. На самом же саммите правительство и CRÉPUQ подтвердили студенческим представителям, что, начиная с 2012/13 учебного года, плата за обучение будет увеличиваться на 325$ каждый год в течение пяти лет, они настаивали на том, что решение уже было принято, и нет никакой альтернативы. Представители студентов покинули саммит, после чего разношерстная группа из анархистов, партийных коммунистов и других радикалов попыталась ворваться в помещения саммита: они проникли в здание, изрисовали аэрозольными баллончиками стены и пытались построить баррикады и сломать двери в конференц-зал. Вмешалась полиция Квебека и выгнала их.

Это было лучше, чем ничего, но всё же не повторение осады небоскрёба Миллбанк в Лондоне менее чем за месяц до этого.

12 марта 2011

Социальный Альянс – коалиция семи профсоюзов плюс FÉCQ и FÉUQ созвала демонстрацию 12 марта 2011 года, чтобы потребовать «справедливого бюджета». В обращении для антикапиталистического контингента, анархисты осудили эту организацию, ее риторику – особенно, её заигрывания со средним классом и ее близорукую стратегию, сводящуюся к попыткам сменить одну банду политиков на другую. Когда день демонстрации фактически наступил, «служба безопасности» из числа профсоюзных организаторов (peace marshals) сдала полиции двенадцать людей, одетых в черное, обвинив их в нарушении общественного порядка. Они были арестованы до начала демонстрации по обвинению в преступном заговоре и хранении оружия. Обвинения в заговоре были быстро сняты.

Было объявлено о спонтанной демонстрации солидарности, на которую пришли в основном анархисты. Всё вылилось в стычки с полицией. Одним из популярных лозунгов стал LE 15 MARS, LA VENGEANCE (15 МАРТА, МЕСТЬ) ссылавшийся на ежегодную анти-полицейскую демонстрацию, которая должна была состояться через несколько дней. К сожалению, анти-полицейская демонстрация 15 марта была остановлена уже через сорок пять минут.

Последующие события в марте 2011

24 марта на некоторое время удалось захватить офисы министра финансов в Монреале , после чего начался спонтанный марш протеста. Спустя неделю, 31 марта, в ходе «национальной» демонстрации, созванной всеми тремя студенческими ассоциациями, активисты, связанные с ASSÉ, при участии анархистов захватили офисы CRÉPUQ в здании Loto-Québec на улице Шербрук. Вскоре они вступили в  переговоры с полицией, чтобы их выпустили из здания, но люди снаружи оставались и отказывались разойтись, пока полиция не применила светозвуковые гранаты.

Эти столкновения не имели решающего значения и сложно было увидеть какую-то стратегию во всех этих акциях. Тем не менее, они показали, что некоторые участники студенческого движения хотели бы нарушить функционирование «бизнеса как обычно».

И тут неожиданно из-за угла — Occupy Montréal

Вскоре после того, как Occupy Wall Street потерпел неудачу в захвате Уолл-стрит 17 сентября, люди в Монреале подобно другим по всей Северной Америке организовали нечто похожее.  Вместо того, чтобы придать сил забастовочному движению, многие люди переключили свою энергию на Occupy Montréal, движение, чьи врождённые недостатки очень быстро всплыли на поверхность.  Среди них: строгий пацифизм, фетишизацию генеральных ассамблей, предоставление участия националистической милиции, что сопутствовало удачной возможности для сторонников привилегий для граждан и превосходства белой расы вербовать новых сторонников. В то время как анархисты в других частях Северной Америки по крайней мере пытались взаимодействовать с местными проявлениями Occupy, анархистское взаимодействие с Occupy Montréal не продлилось сколько-нибудь долго.

В то время как другие трудились, чтобы оспорить широко распространенное мнение о том, что ненасилие предлагает жизнеспособную стратегию для движения по борьбе с мерами жесткой экономии, Occupy Montréal подарило этому заблуждению возобновленное доверие. В то время, как люди стремились определить конкретные пути того, как усиливается капиталистическая эксплуатация в Монреале, Occupy Montréal приняло упрощенный анализ без необходимости касаться опыта Соединенных Штатов. Пока радикалы разрабатывали стратегию захвата чего-либо, Occupy Montréal добилось того, что многие люди сторонились этого слова (occupying), чтобы их не связывали с риторикой 99%.

Независимо от богатства собственных традиций сопротивления в Монреале, люди не смогли противиться массово производимой стандартной протестной культурой «чай-печеньки-поговорим», импортируемой с юга от границы.

10 ноября 2011

В течение лета 2011, FÉCQ, FÉUQ, и ASSÉ договорились о представлении 10 ноября ультиматума правительству: уступите нашим требованиям или мы бастуем. Ошеломляющее количество ресурсов движения вкладывается в продвижение этой, в конечном счете, умиротворяющей демонстрации. Участие FÉCQ и FÉUQ в свете их предательства во время забастовки 2005 года было предметом споров среди более радикальных студентов.

День начался с пикетирования нескольких школ. Некоторые из них, особенно в англоязычных студенческих кампусов вроде Конкордии и колледжу Доусон, были «мягкими» пикетами, которые не пытались блокировать вход, в то время, как другие были «жесткими», хотя и не всегда эффективными, как например в UQÀM, где многие работники и студенты смогли проскользнуть мимо пикетов в учебное заведение.

Демонстрация началась после полудня с участием представителей университетов и колледжей (cégeps) в центре города. Люди собирались в районе «Авеню МакГилл Колледж». Достаточно долго протестующие перемещались по центру города, и, наконец, повернули к колледжу Макгилла. В этот момент возникла конфронтация у офисов Жана Шаре в Монреале, в результате которой один радикал был арестован; это частично было виной организаторов демонстрации из FÉUQ, которые саботировали все попытки атаковать здание. Ещё несколько человек было арестовано неподалеку во время захвата административного здания Университета МакГилла. Опять же, организаторы демонстрации, на этот раз, включая активистов ASSÉ, саботировали усилия тех, кто хотел рассказать толпе о происходящем неподалёку. Организаторы настаивали, что студентам было пора вернуться к  автобусам, умышленно игнорируя тот факт, что большая часть толпы была из Монреаля.

 

10 ноября 2011: ОМОН входит в кампус МакГилл впервые за 42 года

(Видео) Конфронтация у здания администрации МакГилла

Гораздо меньшее число людей было бы на улице, если бы 10 ноября был распиарен как день противостояния, вроде недавних акций в защиту образования в Италии, Греции, Чили, и даже Англии. Но  насколько полезны были все эти дополнительные участники, когда в результате получилась пассивная демонстрация, которую правительство попросту проигнорировало? Даже если мы хотим предъявить правительству ультиматум, разве не было бы более убедительным предъявлять ультиматум одновременно с делами и угрозой продолжать делать эти дела?

13 февраля 2012

10 ноября ультиматум был проигнорирован, так что забастовка началась. Два факультета в Университете Лаваля и один в UQAM проголосовали за забастовку и присоединение к CLASSE. С этого момента, число студентов, участвующих в забастовке, увеличивалось каждый день в течение полутора месяцев.

 

17 февраля: Захват колледжа Cégep du Vieux Montréal

17 февраля 2012 года студенты Cégep du Vieux Montréal проголосовали за поддержание забастовки и присоединение к CLASSE. Администрация учебного заведения уже заявила, что в случае удачного голосования за забастовку, они будут рядом со зданием и предотвратят его оккупацию, как это случилось в 2005 году и на короткое время в 2007 году. Голосование за забастовку было размещено в интернете, но как только результаты были объявлены, студенты внесли предложение о захвате здания на генеральной ассамблее, состоявшейся в кафе колледжа. Вполне возможно, как то, что в ходе этого обсуждения было принято решение о строителстве баррикад, так и то, что возможность сделать их лишь обсуждалась. В любом случае, некоторые люди начали строить их, а другие созывали людей из других учебных заведений, чтобы показать им это, а третьи продолжали говорить на генеральной ассамблее.

Короткий захват Cégep du Vieux является примером негативного влияния Occupy на начальной стадии студенческой забастовки. Генеральная Ассамблея имеет общепринятое место в большинстве франкоязычных учебных заведений; в этом случае, значительная часть участников рассматривала ее как самоцель, а не как средство к цели. По мере увеличения числа активистов и полицейских, прибывших в колледж, Ассамблея продолжалась, обсуждая вопросы, все меньше и меньше имеющие отношение к ситуации. Кроме того, участники проявили себя, как полностью оторванные от реальности – подавали пример для продолжения обсуждения того, следует ли одобрить возведение баррикад в здании, даже когда другие уже делали это.

 

Баррикада на эскалаторах между третьим и вторым этажами во время захвата Cégep du Vieux

Многие студенты колледжей (cégep), противодействующих забастовке или просто не принимающие в серьез постороннюю помощь, распространяли слухи о надоедливых людях, особенно англоязычных,  главным образом, менее искусных в французском языке, на тему того, «что они делают в нашем колледже». Студентов, которые строили баррикады, пытались запугивать и провоцировать, хотя фактически никаких драк не было. В других местах активно спорили с «чужаками» и «смутьянами», которые вооружились огнетушителями, готовясь к возможной осаде полиции, и, в конечном счете, воспрепятствовали им настолько, что те решили уйти. Кто-то в любом случае использовал огнетушители, но к этому моменту, многие люди уже ушли с поганым чувством «ну и ебитесь сами». Был призыв ко всеобщему участию, но это не имело значения для разгневанного меньшинства, которое, вероятно, не хотело, чтобы кто-то вышел из-под контроля. Поэтому вожаки нашли возможным атаковать тех, кто не мог говорить по-французски или кто не обучался в данном учебном учреждении.

Не существовало никакого плана захвата, хотя у нас нет уверенности в том, что он мог бы быть осуществлен в любом случае. И всё же отсутствие подготовки не способствовало успеху акции. Многие люди  имели очень небольшое представление о планировке здания, которое построено на стороне большого холма, дав полиции возможность проникнуть с одного из верхних этажей и двигаться дальше вниз в вестибюль, куда в итоге переехала генеральная ассамблея и основная часть активистов. Некоторые радикалы начали строить высокие баррикады на крыльце и дополнительные на верхних этажах. Другие люди пили и праздновали.

На протяжении захвата никто не попытался выдворить охранников учебного заведения, которым было разрешено свободно перемещаться. Хотя они были бессильны остановить то, что происходило, они собирали улики, которые были использованы в уголовном судопроизводстве позже. По большей части камеры не только не были повреждены, но и не были даже закрыты. Один конкретный человек снимал всё происходящее на камеру (конечно же, с хорошими намерениями), но позже полиция конфисковала его камеру и использовала кадры в качестве дополнительных улик. Эта неспособность действовать, неспособность думать, неспособность сказать человеку: «Выключи ёбанную камеру!»  стоили дорого. Полицейское расследование выявило множество свидетельств против обвинённых в «мелком хулиганстве» в ту ночь.

 

Несмотря на опасно снисходительное отношение к CCTV во время захвата Cégep du Vieux, по крайней мере, одна камера получила то, что заслужила

В общем и целом захват длился девять коротких часов. Последними радикалами в здании оказалась небольшая группа студентов, которые заперлись в аудитории.

Кратковременная оккупация Cégep du Vieux была единственной попыткой долгосрочного захвата здания университета или колледжа в течение всей забастовки, и ее провал имел серьезные последствия.

В отличие от 2005 года, когда были захвачены многие здания,  полиция и учебные администрации немедленно разослали сообщение, что длительные оккупации не будут допускаться. Это то, что заставляло людей захватывать улицы изо дня в день, делая забастовку 2012 года более заметной и разрушительной по сравнению с предыдущей.

7–15 Марта: Обстановка накаляется

2,5 недели после начала забастовки, 7 марта — поворотный момент. К этому времени уже было совершено много демонстраций и блокад нескольких важных объектов инфраструктуры, таких, как блокада моста  Jacques-Cartier 23 февраля. До сих пор в 2012 году, SPVM воздерживалась от использования светошумовых гранат и слезоточивого газа для подавления студентов, считая дубинки и перцовый аэрозоль достаточными средствами.  7 марта, стало моментом эскалации конфликта. Даже странно, что они не делали этого ранее.

 

Этот день повторил события 31 марта 2011 года. Как и в тот день, толпа сошлась на улице Шербрук перед зданием Loto-Québec, хотя на этот раз, никто не проник в офисы CRÉPUQ. Целью, по-видимому, было просто войти и занять здание. Толпа также притащила металлические ограждения в этот район из других мест и использовала их для создания баррикад на улице Шербрук, основной улице в центре города. Полиция атаковала эти баррикады и продолжала атаковать толпу перцовым аэрозолем и дубинками, арестовав несколько человек по ходу дела.Толпа не расходилась, и в этот момент светошумовые гранаты были использованы, чтобы попытаться заставить толпу бежать. Шрапнель от одной из них ударила одного участника, Франсиса Гренье, в лицо. Стекло от очков, которые он носил,  впилось в его правый глаз. Человек ослеп на один глаз.

Видео

Если бы это было лишь очередным эпизодом, когда люди понимают, что полиция на самом деле им не друзья — очередным инцидентом, в котором полиция искалечила человека и не понесла никакого наказания, — то это было бы не столь уж важно для кого-либо, кроме пострадавших. Но все сложилось иначе.

Ассамблея в стиле движения Occupy  была созвана на площадь Берри в ту ночь организаторами, которые аппелировали к «спокойным и ответственным» людям, когда обещали возможность выразить возмущение. Вместо этого на собрании оказалось множество радикалов, которые не хотели иметь ничего общего с пацифистской риторикой организаторов и велели последним заткнуться нахуй. Эта небольшая группа вдохновителей, самый активный элемент в толпе, призвала людей выйти улицы; большинство так и поступило. В ходе последующей демонстрации, в сотрудников полиции полетели различные предметы, с полицейскими патрульными машинами, припаркованными перед участком на бульваре Рене-Левеск, совершили акты вандализма, и в поистине эпическом случае люди использовали железные рамки забора как таран против передних дверей штаб-квартиры полиции SPVM, в то время как полицейские внутри в панике напяливали панцири. К сожалению, пацифисты, «полиция мира» из числа протестующих, вырвали оружие из рук возмущенных. Видимо, возмущение было недостаточно пассивно на взгляд организаторов.

Одним из самых ярких скандирований в эту ночь было 15 МАРТА, МЕСТЬ. Это впервые скандировалось в предыдущий год, в ночь на 12 марта 2011 года. Подразумевалось, что полиция заплати за свою жестокость в ходе предстоящей ежегодной акаб-демонстрации 15 марта. В 2011 году этого не произошло, а вот демонстрация 2012 года, наоборт, стала крупнейшей за всю историю инициативы.

Три события подготовили почву в период с 7 по 15 марта. Анархисты сделали агрессивные листовки и постеры к демонстрации 15 марта. Кроме того, произошло важнейшее событие в политическом развитии CLASSE, за которым последовали оживлённые дни и ночи на улицах городов.

В отличие от FÉCQ и FÉUQ, каждое решение CLASSE как организации, вырабатывается в ходе прямых демократических процедур. С февраля месяца делегаты из учредительных студенческих ассоциаций CLASSE вместе с независимыми активистами непосредственно встречались друг с другом в течение двух дней каждый уикенд для выработки решения. Такие встречи назывались конгрессом. Какими бы ни были проблемы прямой демократии, решения этих конгрессов, дают возможность представить взгляды и политическую сознательность их участников. 11 марта, во второй день конгресса, состоявшегося в Монреале, члены CLASSE проголосовали за демонстрацию по борьбе с полицией 15 марта и за максимально широкое привлечение радикальных групп молодёжи. Это было беспрецедентным в истории студенческого движения – съезд CASSÉÉ решительно отверг  эту идею во время забастовки 2005 года. И это оказало огромное влияние на уличный протест.

 

Вот как выглядит прямая демократия

Между тем, комитет социальной борьбы CLASSE организовал демонстрацию 13 марта, в которой была обозначена связь борьбы против мер жесткой экономии и борьбы с неолиберализмом (но не капитализмом) в Квебеке и аналогичной борьбы в Греции, Испании, Чили и Колумбии. Снаружи небоскреба, в котором, по-видимому, размещается колумбийское консульство в Монреале, небольшая группа радикалов из черного блока вступила в схватку с полицией и изрисовала краской полицейскую машину. Завязалась драка между пацифистами и радикалами. Кадры этого конфликта транслировались всеми средствами массовой информации и использовались для обозначения«раскола» в студенческом движении, или как доказательство того, что анархисты «инфильтрировались» в него. В это время большинство из господствующих СМИ  пытались изобразить часть студентов, как легитимных протестующих, а часть — как бездумных любителей насилия. Чуть позже эта стратегия изменилась, когда все движение было демонизировано, а превозносились только «60% студентов, которые выступают против забастовки и спокойно посещают занятия».

В тот вечер было объявлена Ночь неограниченного творчества в павильоне Hubert-Aquin в главном кампусе UQAM. Радикалы из этого учебного заведения призвали участников движения, а также население в целом «достичь демократизации искусства в широком смысле», что бы это ни значило. Хотя пропаганда была намеренно расплывчатой и сюрреалистической, было ясно, что здание университета собираются захватить и использовать для целей, в большей степени творческих, чем это принято обычно.

Не удивительно, что администрация не хотела этого события. За несколько дней до этого, была опубликована небольшая заметка на первой странице веб-сайта UQAM: «Нет никакого события под названием «Ночь неограниченного творчества», организованного студентами UQAM 13 марта, независимо от того, откуда поступает информация». В тот день сам павильон Hubert-Aquin с его большим внутренним двором и обширным пространством был закрыт и охранялся школьной охраной. Несколько организаторов и радикалов, которые появились в начале вечера оказались не готовы морально и материально к прорыву внутрь. Тем не менее, администрация оставила другое здание открытым.

Павильон J.-A.-DeSève, рядом с Hubert-Aquin, был менее желанным пространством, но это не помешало огромной вечеринке, которая продолжалась до глубокой ночи. Мебель, награбленная в здании, была размещена на улице, бесплатное питание подавалось из вестибюля, и люди начали пускать по кругу алкоголь и другие одурманивающие вещества. «Демократизаторы искусства в широком смысле» ворвались в коридоры с валиками, граффити расцвели в районе вокруг здания, и участники пели антиметновские песни; все закончилось импровизированным ночным маршем по улицам города, нападением на полицейские машины и распространением вандализма. В заключение творческого вечера участники скрылись в метро, разбивая камеры видеонаблюдения.

Все это имело атмосферу радости, сильно отличающуюся от обычно пассивных партовских торжеств. Помимо флагов с лилией и скучной риторики о демократии, такие марши как правило приводят анархистов в уныние, потому что молодые, здоровые люди радуюься и «хорошо проводят время», хотя на самом деле им абсолютно нечему радоваться: они мчатся к обнищанию, не делая ничего для сопротивления. Во время Ночи неограниченного творчества люди создали что-то новое и приятное, что стоит защищать и тиражировать – то, для разрушения чего государство сделает всё возможное при первом же случае. Уже само это маловероятное событие, и его неожиданный успех, стоили того, чтобы праздновать в ту ночь.

Этот последний аспект выделяет 13 марта на фоне событий в Cégep du Vieux. Во время  предыдущих захватов преобладающая позиция — или, по крайней мере, наиболее отвратительно видимая — была в том, что единственной целью захвата является оказание давления на администрацию и правительство. Здесь же был предложен иной взгляд на отношения к людям и взаимодействие с городской средой.

Это подводит нас к 15 марта. Начиная с 1997 года, 15 марта отмечался как «Международный день против полиейской жестокости», хотя Монреаль — единственный город, где этот день последовательно отмечается. Демонстрация традиционно привлекает много молодежи, главным образом бездомных детей из центра города и района Хочелага, а также чёрных, арабов, анархистов, маоистов и других радикалов, многие из которых готовы драться с полицией. Демонстрации 2010 и 2011 годов были провальными из-за подавляющего присутствия полиции, превентивных арестов организаторов из «Коллектива противодействия полицейской жестокости», плохих маршрутов и мест сбора.

В 2012 году всему этому наступил конец. CLASSE полностью поддержало мартовские события, поэтому число собравшихся на площади Берри значительно превышало все прошлые собрания такого рода. И хотя полицейская атака смогла разделить толпу, это не разогнало демонстрацию. Вместо этого, впервые в истории забастовки, несколько толп вандалов разбрелись по центру города, и полиция была совершенно не в состоянии контролировать ситуацию. Многоквартирные дома, полицейские машины и корпоративные магазины подверглись нападению, всюду расцвели граффити, и некоторым даже удалось ограбить Future Shop.

 

Шокированный пацифист на заднем плане: «МАДАМ И/ИЛИ МЕСЬЕ, во что вы превращаете моё мирное студенческое движение?!».

 

 Vigilante напал на уличного бойца, занимающегося уничтожением имущества, и сам становится подвергается нападению

 

Собирание снарядов

 

Коктейль Молотова брошен – первый в течение забастовки

 

Позирование: Кто из вас отказался бы?

(Видео) Полиция Монреаля, милиция капитала

Нет ничего удивительно, что 15 марта было конфронтационным, оно всегда было конфронтационным, хотя и не всегда успешным. Не было никаких оснований думать, что это изменило характер забастовки, и в течение, по крайней мере, нескольких недель, так и было. Тем не менее, в событии приняло участие гораздо больше людей, чем в предыдущие годы. Как и в случае с сопротивлением саммиту G20 в Торонто в 2010 году, они на собственном опыте узнали, что у тех, кто сопротивляется, больше шансов остаться на свободе. В ходе массового ареста (на который пришлось порядка 100 из 226 арестованных), который состоялся поздно вечером вблизи станции метро Berri-UQÀM, был нацелен почти полностью на людей, настаивающих на своем праве на мирные демонстрации, хотя к этому времени SPVM уже объявили их демонстрацию незаконной.

Большое число участников демонстрации помогло тем, кто пришел, чтобы сражаться с полицией, даже если большинство участников ничего такого не делали: ведь это у ментов возникли значительные логистические проблемы. Они вынуждены были постоянно разгонять толпы и выдавливать людей на тротуары. Необычно теплая погода также пришлась очень кстати. К сожалению, как и в предыдущие годы, никто не сделал попытки установить контакт с молодежью, которая всегда приходит в большом количестве на демонстрации 15 марта, но редко посещает другие мероприятия. Нет никаких свидетельств того, что наиболее маргинализированные люди в городе отнеслись к забастовке как к возможности бороться за свои права.

С 26 марта по 19 апреля: Неделя(ли) экономического разрушения

В начале марта CLASSE договорилась с FÉCQ и FEUQ о еще одной «национальной» демонстрации в стиле 10 ноября 2011. Событие должно было произойти 22 марта и было приурочено к очередному ультиматуму правительству: на этот раз, если вы не уступите нашим требованиям, мы начнём скоординированную кампанию экономического саботажа. Но в очередной раз, вместо того, чтобы угрожать экономическим саботажем на деле, стратегия CLASSE была направлена ​​на завоевание общественного мнения с помощью СМИ. Это, конечно, важно, но не должно быть приоритетным над формированием народной власти.

Анархисты попытались организовать блокаду порта в Монреале для того, чтобы придать дню конфронтационный настрой. Но в отличие от демонстрации в центре города, анархисты действовали без поддержки организаций, и результат получился не столь впечатляющим, как ожидалось.

 

22 марта 2012

Как и ожидали анархисты, правительство проигнорировало одну из крупнейших демонстраций в истории Канады с более чем 200.000 участников на улицах Монреаляъ. И хотя съезд CLASSE оказался крайне нерешительным в том, чтобы поддерживать экономически саботаж, демонстрация показала всем участникам коалиции, что время настало. CLASSE бросилась в проект прекращения функционирования капиталистической экономики в Монреале, экономическом двигателе Квебека. Организация перешла от простого поощрения манифестаций и акций саботажа на своем веб-сайте (большинство этих акций были организованы определенными студенческими ассоциациями или неформальными группами), к непосредственным акциям. В понедельник, 26 марта, стартовала первая неделя экономического вредительства (semaine de la perturbation économique). Одна из многих.

 

Ещё один образ 22 марта: «Забастовка начинается сегодня». Неточное утверждение, но вскоре после этого началась организованная CLASSE кампания экономического саботажа

Организованные CLASSE манифестации и акции прямого действия вывели на улицы огромное количество людей, но и в других акциях, менее масштабных и организованных автономно от CLASSE, с привлечением меньших ресурсов, можно было наблюдать рост числа участников. Экономика, основанная на эффекте просачивания, обанкротилась, но зато эффект просачивания работает для народных восстаний.

Перед тем, как погрузиться в анализ событий, давайте окинем взглядом все известные акции и манифестации. Радикалы из ASSÉ организовали несколько манифестаций в 2010-11 учебном году; политическая культура этой организации была ориентирована на прямое действие до того, как организация присоединилась к менее воинственной ассоциаций CLASSE. В 2012 году студенческие ассоциации, которые были членами ASSÉ до 2012 года, самостоятельно организовали несколько демонстраций и действий в феврале: марш протеста по Автостраде-40, попытка закрыть Всемирный торговый центр, и блокада моста Жак-Картье. Конечно, масштаб этих акций нельзя сравнить с размахом апреля 2012, но тем не менее это были заметные события.

Определяющи для манифестаций периода забастовки 2012 года было то, что они начинались очень рано утром, как правило, между 5:30 и 9:00 утра, но чаще всего в 7 или 7:30. Их целью было нарушить рабочий день, либо в результате задержки пассажиров,  пытающихся добраться до работы, или путем предотвращения их попадания на свои рабочие места, когда они уже прибыли к зданиям. Существовало много вариаций на тему. Как только CLASSE призвала к экономическому саботажу, произошёл внезапный рост количества утренних акций: многие люди принимали в них участие, кто-то перешёл к самостоятельному планированию действий.

Между 26 марта и 19 апреля произошли буквально десятки акций. Головные офисы SAQ, государственной ликёроводочной корпорации, были заблокированы 27 марта, и ее дистрибьютерский центр в Монреале был заблокирован 5 апреля. Порт Монреаля был заблокирован во второй раз в неделю 28 марта  —  с гораздо большим успехом; благодаря большему количеству участников (порядка 1000 человек к тому моменту, как радикалы пришли в порт), полиция не вмешивалась в течение более двух часов. Блокады состоялись также 5 апреля и 10 апреля.

(Видео)Радикалы у порта 28 марта

29 марта, на площади Филлипс стартовали четыре различных марша, каждый маркированный цветом представляющим соответствующую линию метро Монреаля. Участники бродили по разным частям центра города в рамках демонстрации, называемой Гранд Макскарад (Grande Mascarade). С поощрения CLASSE и при логистической поддержке коалиции, всем участникам было рекомендовано носить маски. Причина была четко указана: для нормализации практики оставаться анонимным перед лицом полицейских репрессий. Приведём слова одного из участников, который заявил, что организаторы демонстрации «не призывали к уничтожению собственности, но если люди делают это, то ведь для этого мы и вышли на улицы, для этого мы участвуем в забастовке. Чтобы создать подходящий момент для подобного рода действий».

 

Оранжевый и желтый баннеры 29 марта. Каждый баннер имел свою тематику 

 

Карта маршрутов шествий 29 марта

Действительно, некоторые радикалы воспользовались случаем, предоставленным Гранд Маскарадом, чтобы учинить вандализм и т.п., но таковых оказалось немного. Три человека были арестованы и обвинены в мелком хулиганстве, по сути,  во всех акциях вандализма того дня. Одной из арестованных была Эмма Стропл, которая позже была выделена для преследования со стороны полиции и судебной системы. Во всех трёх арестах важную роль сыграли агенты полици в штатском.

За это время Национальный банк, единственный канадский банк со штаб-квартирой в Монреале, несколько раз становился целью для нападений. Заседание его акционеров в отеле Королева Элизабет 4 апреля было сорвано, что привело к первым массовым арестам на острове Монреаль с вечера 15 марта: более 70 человек. 11 апреля, когда каждый час в течение двенадцати часов с площади Виктории   стартовала новая демонстрация с уникальным набором целей, блокада штаб-квартиры Национального банка стала первой акцией дня. Она длилась чуть более часа. У северо-восточного угла здания, бизнесмены совершили физическое нападение на радикалов и были избиты в ответ, пока полиция наконец не вмешалась с перцовым аэрозолем. Утренняя блокада 11 апреля была, вероятно, самой успешной из каких-либо акций в жанре «блокада небоскреба».

 

Блокирование въезда автомобиля в гараж у Национального банка 11 апреля

Одновременно с этим другая утренняя акция, созванная студенческими объединениями из нескольких учебных заведений (cégeps) в северной части Монреаля и пригороде Лаваля, помешала пригородным пассажирским перевозкам:  мост Вио, одно из связующих звеньев между островом Монреаль и островом Иисуса, был заблокирован в течение примерно часа. Позже в тот же день, с площади Виктории каждый час выходила новая колонна демонстрантов. Некоторым из них удалось вызвать значительный хаос в деловой жизни города. В районе полудня радикалы ворвались в большой универмаг La Baie, нанося хаос и причиняя анархию, а во второй половине дня произошли физические столкновения с силами банковской (без)опасности, так как демонстранты попытались блокировать штаб-квартиры квебекского и (в очередной раз) монреальского офисов CIBC, другого банка.

(Видео) События 11 апреля, в основном — возле Национального банка

При горячей поддержке простых людей радикалы из Университета Конкордия организовали амбициозные акции на утро 13 апреля: блокада Concordia’s Hall Building во время второго дня экзаменов. Случился качественный прорыв в плане реакции англоговорящих студентов Конкордии (чего не было за всю историю студенческого движения Квебека): некоторые факультеты университета  бастовали, и было организовано несколько акций прямого действия в университете. Хотя по сравнению с тем, что происходило во франкоговорящих университетах, забастовка была все же неудачной. Блокада 13 апреля окончилась фиаско, когда студенты жаждущие попасть на экзамены, сначала вылили кофе на кафельный пол под ноги радикалов, блокировавших тоннель между станцией метро и зданием Конкордия Холл, и затем на счет три атаковали и прорвали человеческую стену. Полиция ничего не предпринимала, пока радикалы не вышли на улицы — после чего копы разразились перечным спреем.

19 апреля утром манифестация, рекламированная как ОСТАНОВИМ LE CENTRE-VILLE («мы останавливаем центр города») началась на площади Филлипс, сразу же разбившись на две группы. Одна из них выдвинулась к офисам Канадского имперского банка торговли в Монреале и блокировала их, чтобы предотвратить попадание сотрудников; вторая оставалась мобильной, блуждая по центру города, сея хаос и отвлекая полицию. В конце-концов, мобильный контингент присоединился к своим товарищам возле банка торговли; в конечном итоге их вынудила отступить полиция. Люди пинали гражданские автомобили, которые пытались проехать сквозь толпу (эта практика получила широкое распространение даже в очень пассивных демонстрациях, поскольку люди признали, что автомобилисты могут травмировать людей).

 

Блокада у башни CIBC. Баннер гласит: «Государство игнорирует наши крики. FÉCQ и FÉUQ присваивает их. Студенты против сексистского повышения платы за обучение!»

В дополнение к массовым акциям подобным, были совершены атаки на экономику, для которых требовалось небольшое количество людей, а также атаки в меньшей степени экономические и скорее политические. Последние продолжались после того, как движение переместило свое внимание с манифестаций ранним утром на практику совершения маршей по улицам каждую ночь. Разграбление и поджог офиса министра образования можно отнести к последней категории. Радикалы выгружались из автобусов прямо в северном Монреале возле офисов Line Beauchamp’s. Здание взяли штурмом и уничтожили всё, что только было можно,  оставив в живых перепуганных сотрудников. Ещё один пример политической акции — это Битва Викто 4 мая, о которой пойдёт речь ниже, целью которой был ежегодный съезд провинциальной Либеральной партии.

Пожалуй, самыми значительными экономическими атаками были те, которые нацелены на системы метро в утренний час-пик. 16 апреля, сумки с кирпичами были оставлены на рельсах по всему городу, что вызвало хаос в транспортной системе. Это произошло еще раз 25 апреля, когда две дымовые шашки взорвалась на разных линиях метро, а потом ешё одна дымовая шашка взорвалась в Complexe Desjardins, торговом центре, где расположено множество офисов. 10 мая  было гораздо больше хаоса в результате срабатывания четырех дымовых шашек на четырёх ключевых станциях метро. Те, кому сейчас предъявлены уголовные обвинения по этому действию, будут первыми в истории обвиненными по определенному положению в канадском «пост- 9/11» антитеррористическом законодательстве. Есть такой пунтк, который симуляцию теракта, что определяется как создание ситуации, в которой для людей есть обоснованная возможность поверить, что террористический акт на самом деле происходит или вот-вот произойдет.

Если рассматривать другие атаки (граффити, разбивание окон, ночные нападения на полицейские машины), то они кажутся менее стратегическими, но все вместе создали атмосферу напряжённости. Подобные нападения всегда происходят в Монреале, но после начала забастовки их число заметно увеличилось. Например, в ночь на 15 апреля, было совершено скоординированное нападение на офисы четырех министров правительства по всему Монреалю, во время которых были выбиты окна и внутрь брошены неподожжённые бутылки молотова невоспламенившиеся «как угроза», хотя смысл такой угрозы является непонятным. Другие цели включали SNC-Lavalin, инженерную фирму, которая построила забор безопасности в Торонто во время саммита G20, и офисы Le Journal de Montréal.

 

Галлоны красной краски на Отделениях Министерства
Образования, Досуга и Спорта Монреаля ранним утром 1 апреля

 

Последствия атаки офиса министра в Монреале в ночь на 15 апреля

 

Офисы SNC Lavalin  ранним утром 22 апреля

 

Офисы Journal de Montréal были атакованы уже на следующую ночь

Эти и многие другие радикальные действия не могли быть столь радикальными, если бы происходили вне контекста постоянных манифестаций.

20–22 Апреля: План Норд, План Морт

Весной 2011 года Шаре представил новую маркетинговую кампанию и пункт предвыборной компании с целью добиться переизбрания его и его партии: План Норд. Этому«одному из крупнейших социальных и экологических проектов в наше время» ( по версии правительственного сайта) вызвал шквал внимания со стороны СМИ; агитационные плакаты стали появляться в метро, ​​объясняя, как план будет создавать рабочие места и принесет процветание Квебеку. Анархисты были обеспокоены, но сначала было непонятно, как организоваться против проекта.

Конечно, план Норд сам по себе не играет важной роли. Это просто способ, который правительство Квебека выбрало, чтобы обозначить свои недавно ускоренные усилия, направленные на колонизацию полуострова Лабрадор и лишение его коренных жителей земли и ресурсов, чтобы использовать эти ресурсы для получения быстрых денег и восстановления уверенности в будущем проблематичной капиталистической экономики Квебека. Юг Квебека был колонизирован и эксплуатировался более основательно, и теперь эта область непродуктивна по сравнению с другими развитыми капиталистическими экономиками такого же размера. Но нет никаких существенных различий между тем, что происходит на «севере» и «юге», это просто вопрос развития, вернее, отставания в развитии первого от последнего по ряду причин. С точки зрения капиталистов имеет смысл определить потенциально прибыльные области, которые пока не эксплуатируются так эффективно, как они могли бы, поэтому единственным реальным аспектом политики плана Норд является обязательство правительства всерьез начать исправление этой ситуации, с определенными целями на двадцать пять лет. Остальное – чистой воды маркетинг и пропаганда.

Правительство Квебека хочет вырубить леса, перегородить реки плотинами, нарыть карьеров (в том числе для добычи урана). Приток рабочих приведет к росту населения,во многих северных городах появится новое жильё, и, вероятно, появится много новых городов в целом. Существует даже разговор о строительстве глубоководного порта в заливе Унгава, чтобы использовать в своих интересах недавнее открытие Северного Ледовитого океана для торгового судоходства. Для соединения всех этих новых шахт, сплошных вырубок и населенных пунктов по всей земле будут прорезаны новые дороги.

Многие из этих проектов уже реализуются на севере, и существовали задолго до объявления плана Норд. Например, Hydro-Québec, государственная энергетическая корпорация, занимается строительством новых плотин на реке Romaine с 2009 года, несмотря на сопротивление со стороны иннуитов Uashat mak Mali-Utenam. Также не имеет смысла отделять развитие  «севера» от продолжающегося проекта выжимания прибыли из «юга». Среди других проектов, капиталисты хотели бы видеть золотой рудник, выкопанный на землях могавков к северо-западу от Монреаля, новые автомагистрали в стиле Атлантика, связывающие Шербрук с провинцией Нью-Брюнсвик через леса северного штата Мэн, и массивное расширение фрекинга (технология разрыва пласта породы при разработке битуминозных песков) на всем протяжении долины реки Св. Лаврентия. Существует также проект законодательного ослабления защиты окружающей среды, который влияет на все части провинции. Все эти усилия наряду с градостроительными проектами, как например, реконструкция развязки Turcot на юго-западе Монреаля, являются частью комплексной стратегии превращения непродуктивных районов в продуктивные районы по всей территории Квебека.

Учитывая это развитие, которое продолжается повсюду, существуют особые причины, почему правительство начало кампанию в СМИ с акцентированием особого внимания на «севере».

Во-первых, зелёная промывка мозгов. Правительство обещает, что 50% территории к северу от 49-й параллели будет защищено на неограниченный срок. За это Шарэ уже заслужил похвалу на Конференции Организации Объединенных Наций по устойчивому развитию, где он сравнивался и выгодно противопоставлялся климатическому преступнику и всеобщему пугалу Стивену Харперу. Либеральные защитники окружающей среды, которые могли бы в противном случае причинить беспокойство, начиная с группы в Facebook или запуска объявления в газету, будут удовлетворены тем, что только половина из квебекской части полуострова Лабрадор будет усеяна дорогами или полностью разрушена. В результате радикальных защитников Земли, которые не идут на компромисс в этих вопросах, будет легче изолировать и очернить как неблагоразумных. Кроме того, правительство подчеркивает, как много лидеров коренных народов на их стороне, и как создание «экономических возможностей» для коренных народов поможет покончить с «социальными проблемами», причиненными колониализмом. А что может быть благороднее цели, чем окончание аборигенной бедности?

Во-вторых, налёт судьбоносности. Полуостров Лабрадор часто используется как символ национальной гордости, и именно он стал эмблемой плана Норд. Мечтой националистических интеллектуалов на протяжении многих лет было то, что большая граница Квебека должна быть укрощена и заселена франкоязычными квебековцами, что укрепило бы претензии квебековцев на всю территорию в случае независимости от Канады, и что рассматривается желательным само по себе, даже если этот проект проводится федералистским правительством. Вместо левых и социал-демократических разновидностей национализма, в настоящее время популярных среди молодежи, развитие севера предлагает другое видение патриотизма для тех, кто хотел бы представить себя прочными индивидуалистами, ищущими приключений и возможностей: национализм, который имеет более важные дела, чем протесты на улицах.

В-третьих, вселение уверенности в экономику Квебека. С весны 2011 года премьер-министр пролетел по Соединенным Штатам, Европе, и в два раза слетал в Бразилию, чтобы представить роскошные PowerPoint-презентации для потенциальных инвесторов об огромном богатстве, которое вот-вот будет вырвано из земли. Квебек уже давно имеет дурную репутацию в международных деловых кругах из-за его сильных профсоюзов, его бюрократии, его (якобы большой) коррупции и организованной преступности, его раздражающих (хотя и широко игнорируемых) законах о языке, и его (несколько) беспокойном населении. В контексте глобального финансового беспокойства, план кампании Норд подчеркивает два пункта. Во-первых, что есть твердый план как излечиться от социалистического недомогания Квебека, и, во-вторых, что эта территория является одной из крупнейших оставшихся частей суши в мире, которая еще ​​не была полностью использована, так что есть возможность сделать много денег. Кампания также нацелена на то, чтобы вселить уверенность в работников Квебека, которые могут захотеть получить рабочие места в провинции.

До забастовки сопротивление плану Норд состояло из немногим более, чем пары выступлений с речами, менее чем шумных протестов за стенами конференций и совещаний на уровне министров, розыгрышей над аполитичными студентами-инженеров и семинаров, поместивших план Норд в контекст продолжающихся колониальных процессов Канады и Квебека. Как только началась забастовка, это изменилось. В связи со студенческой борьбой за обучение, но, глядя и за ее пределы, анархисты смогли мобилизовать значительное количество людей для действий.

 

5 марта, SQ демонтирует блокаду защитников земли иннуитов на автостраде 138 в регионе Côte-Nord

 

Активисты блокируют вход в небоскреб в центре Монреаля утром 2 апреля

12 марта, через неделю после того, как Служба безопасности Квебека разобрала блокаду, которая была выстроена иннуитами Uashat mak Mali-Utenam на автостраде-138 в защиту своей земли вокруг реки Romaine, около двух сотен человек выразили свою солидарность в Монреале перед зданием штаб-квартиры Hydro-Québec. 2 апреля была устроена утренняя манифестация, помешавшая работникам попасть на работу в офисы небоскреба с офисами Golden Valley Mines, Quebec Lithium и Canadian Royalties, компаний, которые на самом деле не занимаются бизнесом, но при этом оказались активными участниками новой колонизации севера. Это действие, которое привело к значительному нарушению в работе компаний на протяжении около часа, стало предвозвестником ещё более крупных блокад небоскрёбов.

Эти действия были частью растущей волны действий против плана Норд, но, наряду с фактически всем остальным, что произошло в течение забастовки до этого момента, они оказались отодвинуты в тень тем, что произошло, когда Шаре решил перенести свою традиционную речь из центра Монреаля речь в Salon Plan Nord, гигантскую ярмарку вакансий и фестиваль пропаганды регионального развития, состоявшиеся 20 апреля в главном городском конференц-центре, Дворце Конгрессов.

Четыре демонстрации были заявлены на 20 апреля: одна от группы «Нелегальных людей не бывает», одна от лица группы женщин иннуитов, которые шли в Монреаль из Кот-Норда в качестве протеста, одна от лица анархистов (в том числе тех, кто организовал события 12 марта и 2 апреля), а четвертая, самая крупная, — от лица CLASSE. Все четыре начались за час до полудня, так что активисты должны были выбирать из всех четырёх. Анархисты большинстве предпочли менее крупные демонстрации, а не шествие CLASSE.

Когда люди рассказывают историю про 20 апреля, демонстрацию «Нелегальных людей не бывает» часто забывают. С одной стороны, это была самая маленькая из трех конфронтационных демонстраций, с другой, она имела отличную от других тематику. Участники других демонстраций, возможно, выступали против плана Норд, потому что неолиберальные правительства не будут перераспределять богатство природных ресурсов в надлежащей социалистической форме, потому что промышленная машина смерти, которая зовется Цивилизацией, должна быть безжалостно уничтожена, или из-за каких-то других нюансов анализа актуальных проблем бытия, но все они собирались в одном и том же месте, чтобы противостоять одной и той же политике, и в надежде достичь опасной близости к одному и тому же презренному человеку. Целью демонстрации «Никто не является незаконным», с другой стороны, был скорее деятель федерального правительства, чем провинциального: Джейсон Кенни, министр иммиграции, расистский подонок, безусловно, заслуживающий внимания опасных людей в чёрном.

Кенни был в городе, чтобы представить лекцию названную «Целевая, быстрая и эффективная иммиграционная система с акцентом на рабочие места и рост» в отеле Hilton Bonaventure. Он приводил доводы, по сути, о том, что требования рынка должны быть наиболее важным фактором, определяющим, кто может иммигрировать в Канаду. Около 100 человек были на крыльце отеля, участвуя в неконфронтационной демонстрации. Были также две группы людей, которые намеревались сорвать мероприятие изнутри. Первая группа из десяти-пятнадцати человек вошла в здание за два часа до мероприятия и ждала, замаскировавшись под клиентов Starbucks. Вторая группа прибыла незадолго до того, как событие должно было начаться, нагло вбежав в здание перед тем, как охрана смогла заблокировать двери. Обе группы сошлись в здании, пробились мимо сотрудников службы безопасности в холле отеля, и сорвали заключительный ряд дверей с петель. С триумфом они ворвались в пустую комнату.

На этом этапе они избежали возможности опрокинуть столы с дорогими продуктами и посуду, но их лица не были скрыты, и сотрудники службы безопасности делали много фотографий. Тут же появилась полиция, которая до этого глазела на демонстрантов на ступеньках, но всем удалось убежать на улицу. Никаких арестов не осуществлялось, и все было кончено к часу ночи, поэтому участники акции смогли принять участие в последующих событиях. Когда речь началась, фактически гораздо позже, чем планировалось, её удалось сорвать товарищам, прошедшим по билетам.

Между тем, анархистская демонстрация началась на площади Филлипс в центре города. Четыре группы сотрудничали в ней: La Mauvaise Herbe (коллектив эко-анархистов), Коллектив против цивилизации, Коллектив антиколониальной солидарности, и PASC (Projet accompagnement solidarité Colombie). Не совсем понятно, относят ли себя к анархистам все участники этих групп, но тематика демонстрации была откровенно антигосударственной, во главе угла были самоопределение и автономное действие. В толпе раздавались чёрно-зелёные флаги на бамбуковых шестах.

 

Анархистская демонстрация покидает площадь Филлипса 20 апреля

Первоначальный план этой демонстрации, состоял в том, что состоится шествие по центру города с проведением выступлений в определенных местах, таких как офисы корпораций, участвующих в горном деле, строительстве и так далее. Целью демонстрации был Дворец конгрессов, где она могла бы разделиться на деструктивную группу и группу для детей и инвалидов. Этого не произошло. В то время как демонстрация все еще пробиралась по центру города, участники получили звонки о том, что существует настоятельная необходимость большего числа людей у Дворца Конгрессов.

 

Некоторые участники демонстрации CLASSE

Демонстрация CLASSE началась на площади Берри и двинулась прямо к дворцу, чтобы противостоять Шаре, достигнув восточной стороны дворца на улице Сент-Урбен. Активисты обошли линию ОМОНА у парадной двери, взяв штурмом гараж. В восточном вестибюле дворца, случилась длительная конфронтация между полицейскими и демонстрантами, которые были полны решимости подняться по эскалаторам на ярмарку вакансий. В конце концов, прибыл ОМОН, который изгнал толпу из здания, а затем и из всего района. Многие решили уйти ещё до атаки ментов.

(Видео) Активисты врываются в Дворец Конгрессов и сражаются, чтобы прорваться на ярмарку вакансий

Об этом уведомили участников анархистской демонстрации. Некоторые из них хотели отменить первоначальный план и устремиться к дворцу, другие хотели придерживаться намеченного маршрута, а третьи хотели присоединиться к демонстрации женщин-иннуитов за пределами штаб-квартиры Hydro-Québec на возвышении неподалеку от дворца. Эта дискуссия, которая состоялась на двух языках в середине движущейся демонстрации, продолжалась слишком долго для тех, кто хотел немедленно приступить к дворцу, поэтому они откололись. Вскоре после этого, организаторы объявили, что остальные собираются идти к Hydro-Québec. Это означало, что обе группы шли в одном и том же направлении по параллельным улицам, с первой группой в полутора кварталах впереди.

В этот момент, все четыре демонстрации сходились примерно в одном районе, но это место было очень большим, с огромным числом людей. Некоторые демонстранты были ближе к штаб-квартире Hydro-Québec на бульваре Рене-Левеск, других на улице Сент-Урбен дожимал ОМОН со стороны Дворца, а третьи боролись с полицейскими, разбивая окна на западной стороне Дворца, на пересечении улицы de Bleury и проспекта Viger. У Hydro-Québec, многие призывали к тому, чтобы вернуться вниз к Дворцу, в то время как другие утверждали, что люди должны остаться, чтобы защитить от репрессий по старейшин иннуитов. Тем временем, ОМОН спустился вниз по Viger от восточной стороны Дворца к западной стороне. Большинство радикалов, которые хотели сражения, устремились к пересечению Viger и de Bleury. Это место стало очагом напряженности.

(Видео) Сражение с полицией у северо-западного входа Дворца

 

 

Разрушение собственности 20 апреля

Демонстранты неоднократно пытались приблизиться к Дворцу Конгрессов, в то время как полицейские пытались предотвратить это, проливая кровь. Во-первых, ОМОН совершил несколько атак, в один момент заставив всю толпу спуститься вниз по Viger на запад вплоть до площади Виктория. Но люди продолжали возвращаться, и они быстро поняли, что не должны бежать вместе по прямой линии вниз по улице, что можно также выходить на открытую площадь к юго-западу от перекрестка или на стоянку на холме к северо-западу. Когда полиция вклинивалась слишком далеко, она оказывалась окружённой: целая группа ОМОНовцев была на короткое время окружена и забросана камнями, прежде чем они использовали свое превосходство в оружии и доспехах и заставили нападавших отступить. Они также могли быть ранены: в течение одной полицейской атаки двое Ментов были вырублены камнями и получили увечья, один, казалось, был в бессознательном состоянии, а другой сильно хромал. В течение двух часов люди нападали на дворец, отступали, а затем нападали снова.

 

ОМОНовец выпускает сигнальную ракету в незваных гостей, выступающих против вечера Шаре

 

Уличный боец бросает камень

 

Пожарный гидрант извергает свое содержимое.

(Видео) Кадры боев между SPVM и уличными бойцами на пересечении Виже и де-Блюри

К удивлению тех, кто был на улицах, в течение всего этого времени, небольшой взвод ОМОНа, защищавший эту сторону дворца, ни разу не получил подкрепления. Полициейским силам не хватало людей. Большое число сотрудников пытались следить за событиями по всему центру города, но в Монреале зачастую развертывается огромное число ОМОНа, чтобы контролировать уличные события, даже вплоть до целых трех сотен, в то время как, казалось, их было около пятидесяти или шестидесяти [50-60 ОМОНовцев, а не 50-60 сотен ОМОНовцев — прим. пер.] Очевидная причина в том, что 20 апреля пришлось на пятницу, в последний день в длинной недели манифестаций и пассивных демонстраций, и полиция часто не знала, где что будет происходить, пришлось готовиться ко всему. К тому же эта неделя была очередной в цепочке подобных недель. Полиция была истощена. Именно поэтому 20 апреля SQ была впервые вызвана на улицы Монреаля: они были необходимы, чтобы снять давление с полицейских из SPVM.

События 20 апреля показали растущую мощь активистов на улицах. Многие из них стали опытными уличными бойцами в течение нескольких недель, многие были возмущены после непрерывных налетов полиции на демонстрации и пикеты. Атаковать эти силы в ответ было не только практическим, но и духовно обновляющим решением.

География была на нашей стороне. Дворец Конгрессов находится на более низком уровне, чем его окрестности, с невысоким холмом по обеим сторонам, с севера и юга. Область заполнена тесными улочками и переулками, в которых активисты в легкой одежде более подвижны, чем полиция, но есть и большие открытые пространства, где технически невозможно поймать демонстрантов. Стоянка также играла важную роль: она прикрывала от прицельной стрельбы пластиковыми пулями, была убежищем, в которое можно увильнуть от полицейских атак, была расположена на возвышенности, с которой удобно бросать камни. Также оказалось, что полицейские не решались использовать слезоточивый газ рядом с теми авто. Наконец, центр города был заполнен камнями и всяким хламом для создания баррикад.

 

Уличный боец смотрит на запад по авеню Viger, слева — стоянка

 

Стоянка, переполненная радикалами

Противостояние на этом пересечении продолжалось, возможно, два часа. За это время радикалы были зачастую вынуждены менять место дислокации, но одно место они держали непрерывно: пересечение улиц  Saint-Alexandre и de la Gauchetière, всего лишь за пределами верхней части парковки. Во всё время конфликта в этом районе находились анархисты.  Полиция никогда не атаковала этот участок, и он был вне прямой видимости от Дворца. Всякий раз, когда уличные активисты отставали от своих товарищей, они могли пойти туда, чтобы найти других, кого знали.

Даже на фоне стремительно развивающихся событий, в ретроспективе кажется, что было бы полезным провести импровизированную ассамблею на этом пересечении для того, чтобы определить, что можно было бы сделать для победы в уличных боях. Могли ли быть получены ресурсы из других мест? Для этого было время. Могла ли быть сфомулирована коллективная стратегия? Наверное, нет, но на некоторые проблемы можно было бы указать, например, на тот факт, что многие люди бросали камни без масок под объективами камер средств массовой информации. Сложно судить о том, какая информация должна открыто передаваться группам в ходе уличных боёв, а какая — нет, но ясно, что информация умножает боевую эффективность, и что эта «безопасная зона», возможно, была хорошим местом для обмена информацией.

Когда люди решили оставить горячую точку в западной части дворца, они сделали это по собственной воле, хотя и без какого-либо заметного коллективного процесса. Участники собрались в большом количестве в безопасной зоне после очередного нападения полиции, но, конечно, не побежденные, толпа начала ликовать и двигаться в направлении площади Виктории. Оттуда она с шумом двинулась на улицу Saint-Urbain по улице Saint-Jacques, атакуя центр Всемирной торговли и другие места на пути. У восточной части дворца большая часть демонстрантов присоединилась к «зеленой зоне»  протеста. Вопреки расхожему представлению об активистах из «зеленой зоны» на этот раз с их стороны были предложены сэндвичи и болеутоляющие мази уличным залётным уличным бойцам, в том числе анархистам из черного блока. Всё это сопровождалось музыкой и странным уличным театром на тему краха цивилизации, которым развлекали внимание потенциальные искателей рабочих мест, попавших в руки анархистов во время этого торжества хаоса.

На восточной стороне проспекта Viger, у пересечения с улицей Saint-Urbain, линия полиции с дубинками заблокировала улицу. И хотя некоторые демонстранты направлялись на север в китайский квартал, радикалы атаковали полицейских метательными снарядами, другие вскоре присоединились. Когда радикалы сблизились с цепью, менты включили заднюю, а потом и вовсе развернулись и бросились бежать, чтобы спрятаться за линию ОМОНа к востоку от западной горячей точки. Как акулы чувствующие запах крови, уличные бойцы бросились в погоню за ранеными ментами. Впервые за всю историю забастовки большая группа ментов не просто отступила от разъяренной толпы, но бежала в страхе. Определенный объем теоретических знаний подсказывает, что подобные события, имеют важное значение для морального духа угнетенных людей; события вскоре после 20 апреля, кажется, подтверждают это. В следующие две недели состоялись три другие чрезвычайно конфронтационные демонстрации: 25 апреля, 1 мая, и 4 мая в городе Викториавилл.

 

Полицейские спасаются бегством

(Видео)Конфронтация в самом разгаре

К сожалению, ОМОН действовал решительно и вынудил активистов вернуться обратно в основную толпу, шедшую на север через китайский квартал до улицы Sainte-Catherine.

Непонятно, почему демонстранты ушли. Конечно, возможно, что к этому моменту, по крайней мере, после трех часов уличных боев в этом районе, люди просто устали от этого места, и захотели пойти сеять хаос в остальной части города. Однако примерно в это же время, SQ, наконец, прибыла, чтобы сменить SPVM в периметре вокруг дворца, что позволило полиции Монреаля перегруппироваться и совершать постоянные нападения на демонстрацию, и, в конечном счёте, разогнать её.

Многие люди уже ушли с улиц, удовлетворенные достигнутым, многие устали. Перед тем как рассеяться, толпа прошла мимо штаб-квартиры SPVM на улице Sainte-Catherine и нашла много пустых полицейских машин на стоянке. Несколько уличных бойцов побежали к ним группой и разбили окна молотками, брошсили на лобовые стекла блоки бетона, и вообще нанесли такой ущерб, какой было можно сделать, пока полицейские не подъехали в своих фургонах и не напали.

На второй день ярмарки шёл сильный дождь. На демонстрацию пришло порядка 200 человек; предположительно одна группа вновь проникла на стоянку Дворца и принялась крушить тачки. SPVM использовала эту акцию как предлог для ареста в общей сложности 90 человек в тот день.

В воскресенье 22 апреля погода снова была хорошей и совместная демонстрация ко Дню Земли и студенческая забастовка были больше, чем последняя «национальная» демонстрация 22 марта. На улицах было от 250.000 до 300.000 человек.

 

Демонстрация на восточном склоне Mount Royal 22 апреля

Многие считают, что уикенд 20 апреля является моментом, когда движение переросло себя как студенческое движение, или даже как движение против мер жесткой экономии и превратилось в подлинно антикапиталистическое и антисистемное восстание с более общей критикой. Цели демонстрантов включали либеральное правительство, а также многие институты капитализма, в частности полицию. Возможно, это произошло потому, что по плану Норд предполагался выброс огромного количества углерода в атмосферу (тотальный для планеты вопрос), и потому, что это проявление капитализма в его самой основной — накопительной — форме. В любом случае, было хорошо, и это чувство перенеслось на следующие недели.

С 24 апреля по 16 мая: первая волна ночных демонстраций

На протяжении всего хода забастовки (фактически с 6 декабря 2010 года, когда студенческие федерации вышли из совещания с правительством и CRÉPUQ) правительство отказывалось вести переговоры с представителями студентов. Шаре и его министр образования Лайн Бичемп были открыты для обсуждения ситуации с президентами FÉCQ и FÉUQ, но категорически отказались сесть за стол переговоров с CLASSE, пока эта группа не осудила насилие и не осадила своих наиболее хулиганских членов. Они акцентировали внимание на замечании Габриэля Нейдо-Дюбуа, представителя CLASSE, в начале апреля, в частности его насмешку: «Мы (администрация CLASSE) не имеем мандат от наших членов на защиту насилия или его осуждение».

22 апреля, на второй день своего выходного съезда, CLASSE одобрил предложение, которое было озвучено в средствах массовой информации как осуждение насилия, иногда как осуждение «физического насилия». Это не являлось, на самом деле, категорическим осуждением всего того, что могло бы быть истолковано как насилие, а лишь только отказ от насилия против людей, и даже здесь был один нюанс, позволяющий применение самообороны. Рядовые члены не одобрили бы что-то более решительное, но медиа-комитет CLASSE слепил из заявления конфетку и средства массовой информации приняли его. Этого было достаточно, чтобы правительство объявило в понедельник, 23 апреля, что оно будет сидеть с CLASSE за столом переговоров, при одном условии: никаких разрушительных демонстраций во время переговорного периода.

Руководство CLASSE согласилось с этим условием. Это было одинаково спорным и сложным решением. Так уж случилось, что у CLASSE не было мероприятий, запланированных во всяком случае на ближайшие два дня, так что было возможно, что руководство CLASSE возьмет на себя обязательство о только двух днях без срывов, хотя некоторые считают, что без мандата, чтобы сделать это, представители CLASSE цементировали перемирие, которое бы длилось дольше. В любом случае, демонстрация была запланирована в ночь на вторник, 24 апреля, и была организована не CLASSE непосредственно, а забастовочным отделом при Университете Квебека в Монреале. Демонстрация была отложена на одну ночь, якобы из-за плохих погодных условий, хотя мы говорим о Квебеке, в котором люди выходили на марши в метель в течение февраля. Кстати, погода оказалась великолепной. Многие увидели в этом давление руководства CLASSE на отдел, хотя это могло быть попыткой со стороны отдела соблюдать перемирие,  о котором договорилось руководство CLASSE – в этом случае возникает вопрос, почему они озвучивали глупые оправдания о погоде.

Некоторые активисты, не связанные с забастовочным отделом Университета Квебека в Монреале и выступавшие против перемирия, организовали собственную демонстрацию в то же время и в том же месте. Они собрались на площади Берри и пустились на улицы. Хотя лишь небольшая часть толпы участвовала в конфронтации, не было практически ни одного, кто хотел бы помешать усилиям других бросать камни в полицию или разбивать окна банков. Произошло не так много всего, и, в конце концов, полиция разогнала толпу, сделав пять арестов. Этого было достаточно, однако, для Бичэмп, чтобы удалить CLASSE с переговоров в среду утром. Руководство CLASSE настаивало на том, что оно не одобряет демонстрацию, и что демонстрация была организована против их желания, но Бичэмп обвинила CLASSE в игре на обе стороны, отметив, что на сайте коалиции была ссылка на событие демонстрации в Facebook. В знак солидарности с наказанными ораторами CLASSE, лидеры FÉCQ и FÉUQ также вышли из переговоров.

В ту ночь, 25 апреля, отложенная демонстрация — объявленная как OSTIE DE GROSSE MANIF DE SOIR, которая во многом теряет свое очарования при переводе — «Охуительно большая ночная демонстрация», — была намного больше, и в ней участвовал гораздо более широкий круг людей, в том числе значительное число людей с политическими взглядами соответствующими FÉCQ и FÉUQ, некоторые из которых участвовали в кампании экономического саботажа  CLASSE. Вполне вероятно, что большинство из них участвовало только в большой пассивной демонстрации, организованной реформистскими федерациями; когда большое количество людей вступило в схватку с полицией, очень может быть, что для них это был первый опыт такого рода.

Когда толпа собралась на площади Берри в тот вечер, много разных групп объединилось в разных частях площади, объявив свое присутствие друг другу посредством использования велосипедных фонариков. По какой-то причине они решили не собираться на площади вместе, но держаться на расстоянии друг от друга, это единственный раз, когда это случилось во время забастовки. Когда толпа начала двигаться, в передней части демонстрации была группа из примерно семидесяти уличных бойцов, и другая группа около пятидесяти человек была примерно в середине. Второй группе не было известно о первой группе, пока она не прошла через районы, которые понесли значительные имущественные разрушения. Обе группы начали собирать камни и куски дорожного покрытия на ранней стадии, пряча их в мешки. В течение ночи полицию постоянно атаковали и вынуждали отступать под градом камней. В какой-то момент полицейский пост подвергся атаке; один медиа-источник сообщил, что полицейские боялись, как бы им не закинули красного петуха. Бунт длился три часа.

(Видео) 25 апреля 2012 года

«Районный 21-й пост SPVM стал целью нападения casseurs [хулиганы или бандиты],  многие окна выбиты. Сотрудники полиции внутри заявили, что они боялись увидеть бутылку с зажигательной смесью, брошенную через окно». — статья в La Presse (на французском).

После 25 апреля все быстро успокоилось, поскольку «мирные полицейские», по-французски les paci-flics, т. е. пацифистский + слово «полицейский» [речь о добровольцах из числа активистов, которые следят за порядком во время уличных демонстраций — прим. пер.], все чаще стали атаковать уличных бойцов: иногда просто пытаясь отговорить их, а временами и сорвать маску или сдать их прямо в руки властей. Хотя конфронтационные действия продолжались в течение всего периода ночных демонстраций с 25 апреля непосредственно до уикенда анархистской книжной ярмарки в мае, они стали намного более опасными. Неоднократно в начале мая SPVM благодарила «коллаборационистов» через свой Twitter-аккаунт. Анархисты продолжали распространять пропаганду, критикующую пацифизм и аппелирующую к разнообразию тактик, но, вообще говоря, конфронтационные действия утихли до 16 мая.

Эмма Стропл, один из трех людей, обвиняемых SPVM в мелком хулиганстве во время Гранд Маскарада 29 марта, была арестована во вторник 24 апреля якобы за нарушение условий освобождения, запрещающих ей участие в любой демонстрации, которая была объявлена незаконным собранием. Она была освобождена в среду утром, без изменения условий освобождения после того, как залог был оплачен. В ту ночь она была арестована во второй раз.

 

В знак солидарности с Эммой Стропл товарищи идут к тюрьме, где она пребывает 28 апреля

SPVM сообщили в суде, что Эмма в очередной раз нарушила свои условия. В действительности, как показали кадры камеры слежения у метро, она не присутствовала на демонстрации во время, указанное в заявлении полиции. Несмотря на это она, в конце концов, провела четыре ночи в женской тюрьме Tanguay в северном районе Ahuntsic; около 75 человек появились, чтобы принять участие в шумовой демонстрации [Noise demo — прим. пер.], которая прошла шестнадцать кварталов к западу от станции метро Henri-Bourassa до тюрьмы. Когда она была выпущена 30 апреля, ее условия были изменены: через три дня после освобождения ей предписано покинуть остров Монреаль. Она была изгнана.

1 Мая: Творческое разрушение в Монреале

В Квебеке основные профсоюзы продолжают отмечать Первомай как День международной солидарности трудящихся; это было не на пользу тем, кто хотел превратить Первомай в день противостояния капитализму и государству. На протяжении многих лет не было никакой явной антикапиталистической демонстрации. Вместо этого анархисты и партийные коммунисты принимали участие в профсоюзном марше, потакая собственной маргинализации в актах отчаяния вроде раздачи пропаганды в надежде «изменить сознание рабочего класса» или что-то в этом роде.

В 2009 году отдельный марш преимущественно из маоистов и анархистов был организован в центре города. Марш направился в финансовый район, но не было никакого противостояния, потому что все ждали, что кто-то другой все начнет. В 2010 году в рамках своей кампании по мобилизации людей в Монреаль для участия в сопротивлении саммиту G20 в Торонто недавно восстановленная CLAC организовала демонстрацию, которая смогла похвастать парой баннеров и немного граффити. Всё изменилось в 2011 году, когда случились серьёзные столкновения с полицией.

 

1 мая 2011

В 2012 году CLAC одобрила призыв Occupy Oakland по всему миру к всеобщей забастовке в День 1 мая, и призвала специально к «прямому действию», а также к «творческому разрушению». Возможно, потому что CLAC не является исключительно анархистской организацией,  анархистам было адресовано отдельное послание, в котором откровенно указывалось на предстоящий конфликт: «Держитесь блоком, бросайте из первых рядов». По этой фразе можно составить себе представление о проблемах, до сих пор стоящих перед уличными протестующими в Монреале. Призыв также содержал рекомендацию одеваться в чёрное.

 

Часть толпы, собравшейся на демонстрацию 1-е мая, покидает Марсово поле

Демонстрация началась на Марсовом поле прямо напротив мэрии Монреаля и быстро двинулась к центру города. Особенностью этого дня стал, возможно, крупнейший черный блок, который когда-либо занимал улицы Монреаля, – может быть, 300 человек. К сожалению, это не привело к оглушительному успеху событий 20 апреля.

 

Часть черного блока, проходящая мимо Дворца правосудия в направлении центра города

 

Радикалы поворачивают с бульвара Рене-Левеск на улицу Университет

 

Радикалка 1 мая 2012

 

Маоисты тоже пришли

Полицейские были хорошо подготовлены к конфронтации, и действовали более решительно при разгоне марша, чем они делали это в любой другой момент во время забастовки. Ещё до уничтожения имущества полиция объявила демонстрацию незаконной. Почти сразу после этого тактическая группа ОМОНа, двигавшаяся параллельным маршрутом, атаковала середину колонну демонстрантов и рассекла её на две части. На пересечении улиц University и Sainte-Catherine и рядом уличные бойцы вступили в противоборство с ОМОНом и сумели удерживать свои позиции в течение некоторого времени.

 

Некоторое время радикалам удавалось сражаться с превосходящими силами полиции (1 мая)

 

Хорошо смотришься. 1 мая 2012

 

Университет уличного бойца на улице Sainte-Catherine

 

Пас баллона с газом в сторону полиции

(Видео) Сражение с полицией на 1 мая

 

Вскоре, однако, еще больше полицейских прибыло с юга, началось преследование демонстрации на протяжении нескольких кварталов. Это выглядело как своего рода чехарда: когда демонстранты побежали от цепи ОМОНа, более медленная полиция загружалась в флотилию автозаков, которые затем проезжали мимо цепи ОМОНа,  выгружали ментов, которые продолжали преследование анархистов на протяжении другого короткого расстояния. Потом всё повторялось

(Видео) Бег от полиции 1 мая

Три эффекта стратегии постоянной погони:
1) она сделала очень трудной возможность для контратаки, хотя некоторые предприняли героическое усилие;
2) она сильно затруднила для демонстрантов возможность определить стратегическое направление для перемещения;
3) она изнурила многих людей, заставляя их укрываться в узких улицах и переулках, чтобы восстановить дыхание.

Во время погони небольшая группа активистов (участники блока) забегала вперед, собирая снаряды, а затем отступала или ожидала момента, чтобы  можно было бросить то, что они имели на руках, перед тем как побежать вперед снова. Вполне возможно, что, если бы больше людей атаковали полицию вместо того, чтобы бежать, все могло бы пойти совсем по-другому. Правда, большой поддержки эта деятельность не получила.

 

Значительная часть толпы на улице Шербрук, непосредственно перед тем, как полиция прибыла от точки пересечения Sainte-Catherine и Université

 

Полиция, атакующая улицу Шербрук, в то время, как у их ног взрываются сигнальные ракеты и коктейли Молотова, брошенные уличными бойцами

(Видео) Позже на площади Берри произошло несколько стычек, но статью про них не напишешь

Одним из самых известных образов Первомая 2012 стала фотография группы активистов в масках, издевавшихся над полицией с помощью пончиков,  болтающихся на веревках, привязанных к палочкам. Это были полицейские из тактической группы, которой так решительно удалось разделить демонстрацию. Шутка с пончиком была забавной, и все еще является смешной. Однако, если бы даже часть людей на улицах в тот день была готова нанести удар первыми, эти полицейские были бы вынуждены отступить, и мы, возможно, наслаждались бы громкой победой, а не дешёвыми смешками.

 

Roflmaozedong

Если бы генеральные ассамблеи, которые позже появились в  ходе кастрюльных демонстраций, существовали до 1 мая, было бы интересно, могла ли быть организована попытка всеобщей забастовки с передвижными пикетами в районах и закрытием многих рабочих мест, подобно тому, что произошло в Барселоне 29 марта. Жаль, что ориентированные на рабочие места группы, как например монреальская группа Индустриальных рабочих мира, не присоединились к призыву о борьбе, несмотря на запросы со стороны других анархистов. CLAC, со своей стороны, посчитали себя неспособными организовать всеобщую забастовку.

2012 год отметил дальнейшую маргинализациую пассивной профсоюзной демонстрации. В то время как в прошлом году, две демонстрации состояли из примерно равного количества участников, в этом году в антикапиталистической демонстрации приняло участие по крайней мере в два раза больше людей.

Обсуждая Первомай, стоит заметить, что анархистский призыв к сопротивлению был достаточно спорным. Многие оценивают его как чистое позерство, которое  ни к чему не привело, кроме нагнетания ажиотажа вокруг первомайской демонстрации, способствуя тем самым репрессиям. Эта критика предполагает, что, если бы не призыв, количество полицейских или их подготовка, или их готовность напасть на демонстрацию были бы значительно меньше, а число активистов, должным образом подготовленных для противостояния не было бы значительно меньше. Конечно, невозможно знать, что случилось бы, но, учитывая недавнюю историю первомайских акций и послужной список CLAC, отсутствие подавляющего интереса кажется маловероятным.

4 Мая: Битва в Викто

29 апреля Либеральная партия  объявила, что она проведет свою ежегодную конференцию в небольшом городе Викториавилл, в двух часах езды от Монреаля и полутора от Квебека. Отель в центре города в Монреале, где это событие было ранее запланировано, был слишком уязвимым для блокады, и либералы надеялись, что достаточное расстояние от столицы помешает активистам причинить слишком много неприятностей. CLASSE и другие студенческие ассоциации, а также некоторые общественные организации и профсоюзы без промедления объявили, что они организуют автобусы.

Конвенция была проведена в отеле Hôtel Le Victorin на северо-западной окраине города, в районе со свободными парковочными местами и полями, которые перемежаются низко расположенными зданиями. Викто не имеет своего собственного муниципального департамента полиции, следовательно, защита должна была быть предоставлена ​​SQ, силами, которые гораздо менее опытны в ситуациях «контролирования толпы» и менее изысканные в своем подходе к уличным бойцам, чем SPVM. С настолько отличными противником и местностью битва в Викто разыгралась совсем по-другому нежели все, что происходило в Монреале.

Этот чувак был готов

Со стороны забастовщиков не было организовано вообще ничего. Я говорю о вещах, чьё наличие существенно упростило бы всё дело. О них можно было сообщить заранее. Многие люди находились под впечатлением, что CLASSE занимается организацией всамделешнего съезда в Викто, что будет место, где люди могли бы провести ночь в течение всего периода конвенции. Неясно, имел ли кто-то какие-либо серьезные намерения сделать это. В теории, Cégep Викториавилла,  студенческая ассоциация которого отказалась поддержать студенческую забастовку, (но не отказалась от заявленных целей движения), мог быть использован для этой самой цели при поддержке сочувствующих забастовщикам студентов. По иронии судьбы, либералы проследили, чтобы учебное заведение было закрыто в пятницу 4 мая администрацией колледжа, подразумевая, что вандализм может иметь место на территории кампуса.

Автобусы выгрузились на стоянке Вал-Март в двадцати минутах пешего марша к югу от Victorin. Когда собралось  достаточное количество людей, они пошли прямо по улице и столкнулись с бронтозаврами из SQ , размещенными за низкой металлической баррикадой прямо перед южным входом в отель. Вскоре полиция оказалась под градом из пустых пластиковых бутылок и нескольких дымовых шашек, в то время как все люди вокруг них раскачали баррикады и начали демонтировать их. Было бы не очень трудно перепрыгнуть через баррикады и броситься на явно испуганную полицию и, вероятно, даже ворваться в отель, но люди не решались перейти в наступление слишком быстро, и полиции было позволено надеть противогазы перед толпой, не скрывая того, что они делают.

Снова радикалы не решились напасть первыми. Результат нетрудно было предсказать.

 

У входа в Hôtel Le Victorin перед тем, как начался хаос 4 мая

 

Это еще дальше от отеля, очень странно, что все согласились стоять перед низким забором, блокировавшим доступ к стоянке

 

SQ полицейские перед отелем ждут своей очереди, чтобы экипироваться. Воздух затуманен  из-за дымовых шашек, которые кидают радикалы.

Вскоре был пущен слезоточивый газ, и многие люди были вынуждены отступить от отеля. Это было не похоже на Монреаль. БОльшая часть местности была полностью открыта: поля, автостоянки, и пустые дороги, местные жители, которые старательно избегали зоны боёв. Поблизости  существовал микрорайон с множеством раскопанных земельных участков (читай — с бОльшим количеством камней, чем можно найти на самой разрушенной улице в центре города). Образовалось четыре  линии фронта, уличные бойцы на каждом из участков забрасывали полицейских метательными снарядами, используя зелёные мусорные контейнеры для защиты от  резиновых пуль, в то время как деревенские на всё это глазели. Воздух был насыщен газом намного сильнее, чем это было ранее в Монреале, и всем тем, кто не пришел подготовленным с противогазом или, по крайней мере, пропитанной уксусом банданой и очками, было тяжело действовать. Снова те же грабли.

 

Облако слезоточивого газа было очень плотным рядом с отелем. Дымовые шашки содействовали тому же

 

Непосредственно перед тем, как SQ атаковала толпу 4 мая

 

Полицейские, стреляющие слезоточивым газом в демонстрантов

 

Демонстранты, наносящие ответный удар

 

Бойцы в битве в Викто

 

Воздайте кесарю кесарево: возвращение гранаты слезоточивого газа

 

Баррикада 4 мая

Позже многие рассказывали что Викто стал наиболее тяжёлым сражением в их активистской жизни. Количество травм было ошеломляющим. Один радикал, Максанс Валадэ, стал вторым человеком, потерявшим глаз, а другой, Алекс Аллард, чуть не умер от травм головы. Не менее трех других людей вынесли на носилках. SQ, организованная с 1970 года с оглядкой на то, что в будущем она станет армией независимого Квебека, носит армейскую зеленую форму, напоминающую советских солдат, и использует бронетранспортеры. На протяжении всего конфликта, их вертолет летал ужасающе низко над землей, по-видимому, чтобы запугать.

SQ автобусу, который был окружен толпой в течение некоторого времени, не уделялось никакого внимания со стороны уличных бойцов до позднего вечера. В этот момент люди начали разбивать его окна и разукрашивать краской из баллона, побуждая одинокого сотрудника полиции схватить одного вандала с целью попытки ареста. Другие активисты ответили, и сотрудника полиции пинали, пока он не отпустил своего пленника. Экипаж патрульной машины, притаившейся неподалёку, попытался вмешаться, но бойцы окружили ее и разбили ее окна. Патруль отступил, бросив попытку спасения. Потребовалось вмешательство ОМОНа, чтобы спасти одинокого полицейского.

(Видео) События 4 мая в Викториавилле

За весь день было четыре ареста. После того как стало ясно, что большинство активистов уже не были заинтересованы в том, чтобы находиться под градом снарядов, толпа отступила на стоянку Wal-Mart и в основной своей массе погрузилась в автобусы без инцидентов. Три автобуса, которые покинули стоянку позже других, были остановлены SQ на пути из города, и одному из них, арендованному организаторами у McGill и Concordia, было приказано вернуться к SQ станции в Викто, чтобы пропитанные слезоточивым газом пассажиры могли быть должным образом обработаны и получили обвинение. Это был единственный автобус с уголовными обвинениями, хотя было очевидно, что был план перехвата других автобусов уже по возвращении в Монреаль. К счастью, сочувствующие водители автобусов высадили людей в разных местах, не в тех, что планировались изначально. На вокзале в Викто, люди из автобуса McGill/Concordia находились внутри транспортного средства в течение десяти часов под присмотром вооруженных охранников SQ, которые патрулировали проход и мешали людям говорить.

Несмотря на то, что съезд Либеральной партии пришлось перенести, мероприятие не было отменено. И поскольку все протестующие покинули город в конце 4 мая, и никто не был заинтересован в трате еще хотя бы ​​секунды на пребывание в этом местечке, съезду больше ничто не мешало. Ни одного неподобающего плаката — только красочные вывески. Для тех, кто заинтересован в прямых действиях, это событие можно было рассматривать в позитивном свете. Дело было не просто в проведении протеста против того, что либералы делали, но и в том, чтобы прорваться в Hotel Le Victorin и физически провзаимодействовать с некоторыми из людей, которые конкретно наёбывают нас. Люди сделали усилия, чтобы сделать это в пятницу 4 мая, и больше не были в состоянии сделать это потом, уйдя домой зализывать раны и гораздо более эффективно использовать время, чем бродить вокруг безрезультатно.

Еще один урок битвы в Викто: пока активистское сопротивление остается сосредоточенным в Монреале, оно обречено на провал. В данном конкретном городе оно нормализуется, вплоть до того, что оно может быть учтено стратегическим расчетом властей. Очевидно, что они намерены покончить с ним в конечном счете, но, если протест  сосредоточен здесь, его намного легче контролировать. Всякий раз, когда происходят попытки раздвинуть границы протеста в другие части территории Квебека, появляется невыносимая обстановка, в которой приходится платить по-крупному. Это было показано не только 4 мая, но и в жестоком подходе, который SQ использовали против пикетирования учебных заведений в Outaouais и северных пригородах Монреаля. Несмотря на это, способность проецировать наши силы на другие регионы провинции, и, прежде всего, воспитывать культуру сопротивления на местах, имеет решающее значение для будущего.

16–24 Мая: Верховенство закона и чрезвычайные ситуации

30 марта в результате судебного иска студентов небольшого Cégep на севере провинции, настроенных против забастовок,  суд провинции Квебек издал предписание, запрещающее любому демонстранту делать что-либо, чтобы блокировать посещение занятий учениками этого колледжа. В следующие шесть недель было выдано, по крайней мере, еще 38 предписаний подобного рода. Пикеты все равно продолжались. В частности, ОМОН вызывался в Gatineau, и Sainte-Therèse за пределами Монреаля, и в Collège de Rosemont в пределах города для разгона пикетов.

В Монреале, где боевой дух был самым сильным, оказалось невозможным исполнить предписания: не хватало полицейских, чтобы пойти в школы и удерживать их открытыми. Пожалуй, наиболее заметным усилием, бросившим вызов запрету, было событие на территории студенческого городка элитного Университета Монреаля 12 апреля. Сотни радикалов ворвались в два здания под приветствования тысяч зевак, наблюдавших за применением тарана. Участники исписали стены зданий граффити и уничтожили компьютерные системы, отрезав волоконно-оптические кабели в более чем двадцати кабинетах.

(Видео) Немного хаоса в Университете Монреаля 12 апреля

 

Галлоны краски на полу в аудитории после захвата

Есть мнение, что со вторым срывом переговоров между представителями правительства и студенческой федерацией 10 мая, Шаре и его кабинет министров начал рассматривать закон о чрезвычайном положении, чтобы восстановить порядок и сломать движение. Получивший широкую огласку инцидент в Университете Квебека в Монреале, произошедший в среду 16 мая, предположительно, подтолкнул премьера к решительным действиям: не в состоянии предотвратить вход студентов в здание, сто радикалов в масках вместо, того, чтобы бродить по кампусу, врывались в классы и прилагали усилия, чтобы предотвратить проведение занятий, начиная от крика «Scab!» до физического удаления людей из классов. Такие вещи происходили в Университете Квебека в Монреале в течение нескольких месяцев, но с помощью средств массовой информации, правительство ухватилось за событие, произошедшее утром в среду, чтобы объявить о специальном решении партии, которое должно было положить конец кризису. На следующий день его уже обсуждали в Национальном собрании. К полуночи в пятницу, 18 мая, оно было принято.

Закон Шаре запрещает прохождение любых демонстраций на определенном расстоянии от университетского или Cégep кампуса и вводит крупные штрафы для тех, кто делает что-либо для предотвращения посещения занятий студентами:      от $1000 до $5000 для физических лиц, от $7000 до $35000 для студенческих лидеров или лидеров профсоюзов, от $25000 до $125000 в день для студенческих или рабочих организаций. Закон требует, чтобы любая демонстрация с количеством более пятидесяти человек представляла маршрут в полицейское агентство по меньшей мере за восемь часов до ее начала, и предоставляла полиции право изменить маршрут любым образом, который они считают целесообразным, чтобы предотвратить угрозу «общественному порядку и безопасности». Для 11 университетов и 14 cégep, которые участвовали в забастовке, когда законопроект был принят, закон приостановил занятия для зимнего семестра, предусматривая, что эти занятия будут завершены в августе и сентябре на специальной сессии. Закон истекает 1 июля 2013 года, хотя не исключено, что он может быть продлен или  может стать постоянным.

Вступавший в силу закон в то же время был новой версией устава Монреаля P-6, описываемого ниже. Несмотря на то, что в отличие от специального закона, закон мэра Жеральда Трамбле последовательно был использован против демонстрантов в Монреале, начиная с 19 мая, и, несмотря на то, что эти обновления к уже существующему закону являются постоянными, постановление P-6 получило долю внимания со стороны средств массовой информации, революционеров и реформистов слева, и анархистов. Чтобы было ясно, каждая демонстрация, которая пока проходит на улице и сопровождается пением ON S’EN CÂLISSE LA LOI SPÉCIALE!, грубо говоря, «Специальный закон, нам насрать на него!», была объявлена ​​незаконной в соответствии с муниципальным, а не провинциальным законом.

Устав P-6 впервые был введен в 2001 году, и он предусматривает, что любая демонстрация может быть объявлена ​​незаконной по усмотрению полиции, если она имеет достаточные основания полагать, что это приведет к «переполоху» или иным образом угрожает общественному порядку. Он также запрещает любому приносить тупые предметы на демонстрацию, в том числе бейсбольные биты, а также хоккейные клюшки, лихо использовавшиеся в 2001 г. демонстрацией в городе Квебек против зоны свободной торговли в Америке, когда ими отбивали баллоны со слезоточивым газом обратно полицейским. Первый штраф в соответствии с этим уставом изначально варьируется в диапазоне от $100 до $300, с $300 до $500 за второе нарушение и от  $500 до $1000 за каждые последующие нарушения. Новая редакция закона значительно увеличивает штрафы, так что первое нарушение стоит сейчас от $500 до $1000, увеличиваясь к третьему и последующим правонарушениям аж до $ 3000. Что касается шарфов, масок и капюшонов, то закон запрещает любому человеку скрывать свое лицо «без разумных причин». Будучи Специальным законом, он предполагает полное сотрудничество с полицией, требуя раскрывать заранее полный маршрут демонстрации.

Вечером 16 мая крупнейшая шумовая демонстрация, которая когда-либо происходила в Монреале, состоялась у женской тюрьмы Tanguay, в знак солидарности с женщинами, которые содержатся там за их предполагаемую роль в инциденте с дымовой бомбардировкой 10 мая, упомянутом выше, а также со всеми остальными, столкнувшимися с судебными репрессиями в связи с событиями забастовки. После массового показа фейерверков, перекрикивания с заключенными в течение десяти минут и запуска дымовой шашки под транспортное средство SQ, поскольку именно провинциальная полиция была тем, кто контролировал событие, более 100 демонстрантов вернулись на станцию метро Henri-Bourassa, просочились мимо полицейских внутри, прыгнули через турникеты и поймали отправляющийся поезд южного направления в самый удобный для безбилетного проезда момент. Песня «Берри! Берри! Бери!» началась, и люди вышли на станции Berri-UQAM, присоединились к ночной демонстрации и участвовали в том, что было первой конфронтационной демонстрацией такого типа за нескольких недель. Она была разогнана спустя сорок пять минут, несколько банков были повреждены.

 

Нападение на банк в ночь на 16 мая

Объявление Шаре Специального закона от 16 мая стало той каплей, которая переполнила чашу терпения и вызвало всплеск ночных демонстраций. А вовсе не последовательные усилия небольшой группы антикапиталистов, связанных с CLAC. Это показывает проблемные последствия общераспространенного внимания к конкретным политикам. По крайней мере, с 2009 года, Трамбле пытался ввести уголовную ответственность за маски для того, чтобы в том числе умиротворить акаб-демонстрацию 15 марта, теперь он использовал забастовку для достижения этой цели и продвижения своего ​​проекта превращения Монреаля в респектабельный город буржуазных поселенцев и транснационального капитала. Городской совет Монреаля и мэр, однако, привлекают к себе меньше внимания, нежели идеологически накаленное Национальное Собрание.

Законы сами по себе могут также стать мнимыми целями, отвлекая от корня проблемы. Существует огромная волна народного негодования против Специального закона, который считается противоречащим Хартии прав и свобод человека и который в настоящее время оспаривается в суде. Если этот закон фактически начнёт использоваться, это может ещё больше разозлить людей. С другой стороны, нет никакого спора вокруг устава P-6, хотя он был использован для подавления движения. На самом деле, всякий раз, когда происходит выкрик в Twitter «Эта демонстрация была признана незаконной в рамках этого фашистского специального закона», SPVM удается успокоить Twitter-интеллигенцию простой поправкой: «Нет, на самом деле, этот закон не был использован. Вместо этого, демонстрация была объявлена ​​незаконной в соответствии с муниципальным уставом». Не должно иметь значения, в соответствии с какими конкретными законами демонстрация была признана незаконной, но каким-то образом нежелание полиции использовать спорный закон рассматривается в качестве моральной победы для тех, кто поддерживает студентов, даже если та же цель осуществляется посредством другого закона. Анархистам следует принять во внимание, сколько активистов потерпели неудачу, аппелируя к закону, так как это оружие может быть использовано против нас.

Ночная демонстрация в среду 16 мая была самой конфронтационной за некоторое время, поскольку пацифистов удалось прижать к ногтю больше, чем обычно. Людей переполняла злость. В течение следующих нескольких дней, анархисты со всего континента прибыли на анархистскую книжную ярмарку в Монреале, вероятно, самый крупный ежегодный сбор анархистов на территории канадского государства. Заманчиво предположить, что этот приток анархистов объясняет, почему ночи выходных книжной ярмарки были особенно сумасшедшими. На самом деле это маловероятно. Для многих, особенно в Квебеке, в Монреале, специальный закон Шаре представлял собой сдвиг в сторону фашизма, в результате чего они чувствовали, что этому срочно нужно противодействовать.

Демонстрация в пятницу ночью 18 мая была третьим случаем применения коктейлей Молотова против полиции в ходе забастовки. Два из них были брошены в полицию на углу бульваров Réné-Lévesque и Saint-Laurent, но пролетели мимо цели. Полиция сразу же объявила демонстрацию незаконной и начала применять слезоточивый газ и звукошумовые гранаты; правда, они арестовали всего четверых за всю ночь. Демонстрация продолжалась до 3:30 утра, несколько групп перемещались по центру города, а также в районе квартала Plateau немного дальше на север. После первого столкновения большая часть ночи была пассивной, но не полностью. Банки и другие корпоративные объекты района Plateau подверглись нападениям.

 

Полиция в пятницу ночью, уикенд книжной ярмарки

 

Анархопанда, противоречивый персонаж, плачущая 18 мая

В субботу ночью множество количеством людей, особенно завсегдатаев баров, присоединились к демонстрантам на улицах. Также случилось несколько эпизодов произвольного и неразумного насилия со стороны полиции. На улице Saint-Denis, когда менты атаковали группу радикалов, они почему-то стали избивать пожилого человека, который не мог бежать достаточно быстро. На этой же улице, они вторглись в дворик паба Le Saint-Bock. НА некоторых из клиентов в патио была одежа с красными квадратами, что вряд ли было редкостью в любой толпе в Монреале в эти дни, и некоторые из них, возможно, ругали полицейских, которые атаковали радикалов в нескольких метрах от паба.

У ворот университета McGill произошло столкновение между полицией и демонстрантами с массовым использованием метательных снарядов, потом это повторилось на пересечении улицы Ontario и бульвара Saint-Laurent. Во втором противостоянии радикалы были заблокированы вытянутой на юг цепью полиции, но у них было преимущество в виде возвышенности, и они приветствовали полицию огромным количеством камней. Если бы значительная часть ОМОНовцев не начала двигаться на восток вдоль улицы Sherbrooke(их цель заключалась в том, чтобы блокировать Saint-Laurent с севера и взять в котел демонстрацию), демонстранты вполне могли бы прорвать линию оцепления на Ontario.

Только после этого противостояния демонстрация продолжилась на восток до улицы Saint-Denis, где в неё влились толпы посетителей баров. Смешанные группы отъявленных радикалов и пьяных людей, ищущих новых приключений, развели огромные костры на пересечении Saint-Denis и Ontario. Когда полиция приехала, люди отступили к площади Berri, но были быстро рассеяны, так как полиция использовала огромконое личество слезоточивого газа. В общей сложности было задержано 69 человек.

 

Костер…

 

…и затем полицейские

В ночь на воскресенье, полицейские были полны решимости арестовать много людей: 308 арестов. Демонстрация с самого начала была отмечена интенсивной конфронтацией с большим количеством радикалов, берущими на себя инициативу по разбиванию бетона и засыпанию полиции дождем из камней. SPVM неоднократно отвечала атаками демонстрации для того, чтобы разбить ее на меньшие, более управляемые группы. В одном случае, большое число уличных бойцов оказалась в котле. Вместо того, чтобы подчиниться аресту, они сделали обратный отсчет и атаковали, вырываясь из котла. Некоторые из них были ранены полицейскими дубинками, но все ушли. К сожалению, многие другие не сделали подобного, в том числе многие анархисты, приехавшие из других городов.

(Видео) Среда и уикенд книжной ярмарки

Это были ночи, когда многие из приезжих анархистов пережили события, разворачивающиеся в Монреале. Это было время, когда забастовка была, возможно, наиболее опьяняющей и красивой. Число людей на улицах, свирепость, с которой они боролись даже в условиях противостояния чрезвычайно жестокой SPVM, сознание того, что некоторые люди прорвали полицейский котел и бежали на фоне массовых арестов тех, кто это не сделал… Несмотря на то, сколько человек было арестовано и столкнулось с грубым и жестоким обхождением, и эти события послужили поводом для некоторых хороших историй, когда гости возвратились в свои родные города.

В последующие дни, уличные демонстрации стали более пассивными, но это не остановило SPVM от нападений, преследований и арестов людей. Пассивная демонстрация в понедельник вечером оказалась такой пассивной может быть потому, что и активисты, и полицейские были истощены в течение буйных выходных. Люди на этой демонстрации смогли немногим больше, чем дойти до особняка Шаре в богатом районе Вестмаунт, постоять перед ним и спеть.

Вторник 22 мая был днем для «национальной» демонстрации в Монреале и 100-м днем со дня начала забастовки. Огромная масса стекалась на улицы, увеличенная за счет активистов, прибывающих из Торонто и других городов провинции Онтарио на бусах, чтобы выразить солидарность. Но прежде всего стекалось большое количество людей, которые выступали против Специального закона. В начале демонстрации президент FÉCQ Лео Бюро-Блоуин призвал всех следовать маршруту, который организаторы сообщили SPVM, таким образом, чтобы люди могли протестовать «в полной безопасности». Как контингент CLASSE, так и автономно организованный антикапиталистический контингент отказались повиноваться.

 

22 мая 2012

Демонстрацию, оцененную в 400000 человек, было невозможно контролировать, даже со значительным числом сотрудников полиции и (предположительно) тайных агентов SPVM. Воспользовавшись этим, уличные бойцы полностью уничтожили часть центра города средь бела дня: были атакованы банки и отдельные полицейские машины, и ни полицейские начальники, ни сами полицейские не могли ничего сделать, чтобы помешать. Это был единственный существенный эпизод «насилия» со стороны активистов во вторник. Позже, когда контингент CLASSE бросил вызов Специальному закону, оставив согласованный маршрут и попытавшись встретиться с ночной демонстрацией, которая в то же время уходила с площади Берри, можно было говорить не столько о боях с полиции, сколько о неповиновении. Обе демонстрации и ночной марш CLASSE  были жестоко подавлены: 113 арестов в ту ночь согласно отчетности SPVM.

Ночь на среду 23 мая стала ещё более богатой на аресты по сравнению с любой другой ночью в забастовке: 506 человек в целом, в том числе 30 детей, которые вместе с родителями стучали кастрюлями и сковородками. Это была почти полностью пассивная демонстрация, в которой только небольшое число людей были одеты в капюшоны и маски, и не было практически никаких попыток сопротивляться, несмотря на многочисленные провокации со стороны полиции. Но новые ограничения на маршруты для демонстрации были проигнорированы. Кастрюльные демонстрации собрались в центре города с окрестностей; на ней были люди со всего города. Полиция, вдохновленная новым законом и разгневанная по поводу последних событий, жестко расправилась с демонстрацией. Этот эпизод делает ложью утверждение, что якобы полиция всегда арестовывает «тех, кого надо».

Среди анархистов продолжаются дебаты о том, насколько сильно нужно сосредоточиваться на правовых вопросах. Мы не уважаем закон в любом случае, не так ли? Тем не менее, очевидно, что, начиная с мая 19, конфронтационный характер забастовки стал гораздо менее очевидным. Это закон влияет на нас. Более того, он влияет на тех, кто еще не отказался от законов, на тех, чье участие в движение и присутствие на улицах было столь важным.

 

«Это воняет фашизмом» [sic]

Это является проблемой, и самый очевидный ответ — пропаганда. Анархисты должны говорить о своём презрении к закону. Начнем с того, что, если люди в Квебеке хотят говорить о фашизме (действительно, они настолько зациклены на использовании этого конкретного термина, фашизм, что бесполезно попытаться убедить их использовать более точный язык), мы должны сместить объект общественной озабоченности в сторону от конкретных законов или тиранов. Вместо этого мы должны подчеркнуть тот факт, что всякие законы являются оружием для уничтожения, и что, как и другие виды оружия, они иногда нуждаются в модернизации. Следует отметить, что во многих местах и ​​контекстах, чрезвычайные законы пережили чрезвычайные ситуации.

Наконец, есть тенденция сосредоточивать внимание на специальном законе, а не на уставе P-6. Если мы собираемся сосредоточить внимание на конкретных законах, мы должны по крайней мере направлять внимание на закон, который фактически используется. Провинциальный Специальный закон сталкивается с огромным общественным противодействием, также как и с правовой проблемой. Устав P-6, с другой стороны, является невидимым и, казалось бы, его роль положительна. Анархистам необходимо сорвать эту ширму, необходимо во всеуслышание защищать практику одевания масок, в то же время осуждая любой закон, правительство, или обобщенную социально-политическую систему, которая стремится подавить подобные практики. Ориентированные на прямое действие анархисты с большей вероятностью выступят против закона на улицах, чем в судах, но польза от нападения на него и на других фронтах не вызывает сомнений.

C 21 Мая: Восстание кастрюль

Нужно понимать, что движение не является однородным, и что многие вопросы о стратегии, об этике, о том, что вообще происходит, вызывают разногласия. Но, вообще говоря, когда дело доходит до вопросов, возникающих в движении анархисты, как правило, оказываются по одну сторону баррикад. Нет сомнения по поводу 1-го л. мн. ч.: мы отказались от стратегии пацифизма, мы отказались от «политических решений» и призывов к национализму, мы настаиваем на автономии в выборе действий и солидарности с теми, кто обвиняется в использовании более агрессивных тактик, как в случае обвиняемых по делу о дымовых шашках. Однако, существует по крайней мере одно исключение из этого правила: у нас нет согласия по поводу кастрюльных демонстраций. Не существует консенсуса в том, как появление кастрюль помогает или мешает борьбе против капитализма.

 

Кастрюльная демонстрация

Анархисты, которые рассматривают их положительно, скорее всего, подчеркивают, что кастрюли являются наиболее социально видимым проявлением народного гнева против законов Шаре и Трамбле, подавляющих инакомыслие. Они позволили движению распространяться в области и охватывать демографические группы, чего бы не произошло в противном случае. Они также проходили и в других городах по всей Канаде и в мире в качестве жеста солидарности. Они привели к формированию народных ассамблей в районах, которые несут в себе семя другого способа принятий коллективных решений. В некоторых местах, эти собрания приняли явно антикапиталистические позиции, и они могли начать борьбу против конкретных форм, которые капитал принимает на местном уровне.

Анархисты, которые рассматривают их негативно, скорее всего, подчеркивают, что они появились именно тогда, когда это было наиболее важным для поддержания количественного состава ночных демонстраций в центре города. Ситуация, сложившаяся после уик-энда анархо-книжной ярмарки, казалось, готова была взорваться, но этого не произошло, отчасти потому,  что кастрюли, судя по словам некоторым из тех, кто первоначально распространял эту идею, были явно предназначены для «снижения напряженности» и «пацификации».

Очевидно, что в кастрюльных демонстрациях, особенно в тех, которые проходили в районах города в самом начале, были и положительные моменты. Они смогли принести забастовку во многие части города, и только потому, что они вовлекли большое число людей и имели широкое географическое распространение, полиции было трудно их контролировать. Они доступными средствами обеспечили участие в движении многих людей, причём в новом качестве; если бы не они, многие люди могли бы только читать о протестах в газете или слушать рассказы от своих детей, внуков, или старших братьев и сестер. Оригинальная идея была в том, что 21 мая люди должны бить горшки на крыльце, на балконе или выбрасывать их из их окна точно в 8 часов вечера в течение пятнадцати минут: ни больше, ни меньше. Люди ухватились за эту идею и вышли за пределы своей первоначальной концепции стационарного протеста. В ночь на среду, 23 мая, были организованы бродячие кастрюльные демонстрации на улицах Verdun, Villeray, Южный центр, Hochelaga, Ville Saint-Laurent, Saint-Henri, Плато и в других местах. Многие из демонстрантов начали в своих районах, но в итоге пробрались к центральному ядру, делая ситуацию там все более неуправляемой.

Кастрюльники также начали проводить районные ассамблеи, которые предлагают людям возможности для совместного принятия решений, которые влияют на характер среды обитания. Эти ассамблеи еще очень молодые; но никого не должно удивлять, если некоторые из них затухнут или превратятся в еще более фарсовое повторение наихудших аспектов Occupy Montréal, хотя многие ассамблеи приняли меры, чтобы избежать недостатков этого движения. Во многих районах, анархисты активно участвовали в работе ассамблей, которые стали явно анти-капиталистическими проектами благодаря комитетам, посвященным продолжению забастовки через прямое действие. Это служит хорошим предзнаменованием к началу специального семестра 13 августа.

Таким образом, кастрюльные демонстрации сделали движение более видимым и доступным для людей, которые живут на окраинах. Что кастрюльники делали в центре города — это совсем другое дело. По сути, они способствовали повторной пацификации ночных демонстраций. Ночные демонстрации появились в конце апреля как грубый и неконтролируемый ответ на перемирие, согласованное студенческими лидерами без согласия участников забастовки; потребовалась почти неделя для сотрудников полиции и их фактических союзников, пацифистов-активистов, чтобы навязать им определенный порядок. Во время книжной ярмарки активисты ниспровергли этот порядок, придав уличным боям еще больше свирепости, чем во время ночной демонстрации в конце апреля. Принятие новых законов, оцененных как фашистские всеми участниками движения независимо от политических взглядов, помешало тем, кто хотел воспрепятствовать физическому противостоянию с полицией, оправдать свое поведение пацифистскими речами. В Квебеке широко распространено понимание того, что с фашизмом надо бороться, возможно, даже насильственным путем. Тем, кто стремится успокоить страсти,  было бы бесполезно утверждать, что новые законы не являются фашистскими, потому что данный гиперболический политический дискурс популярен в Квебеке. Фашизм определяется не столько объективными критериями, сколько популярной риторикой. Сторонники умиротворения нуждались в новой стратегии.

Это, конечно, была кастрюля. Это французское образование слова от испанского слова cacerolazo, это значит примерно «удар по банке с тушенкой» и относится к повстанческой традиции, которая впервые стала распространяться во времена диктатуры Аугусто Пиночета в Чили в 1980 – ситуация, которую многие люди не только в Квебеке, но и в других странах, охарактеризовали бы как фашистскую. В то время, когда другие формы сопротивления могли бы привести к смерти или пыткам активистов и членов их семей, cacerolazo представляла собой относительно безопасный способ для людей, чтобы построить культуру видимой оппозиции в Чили, хотя они и могли быть строго наказаны.

Ситуация в Квебеке сегодня не может сравниваться с режимом Пиночета. Без сомнения, все плохо и становится ещё хуже, но люди здесь не сталкиваются с риском внесудебной казни за участие в боевых столкновениях с полицией, и они не должны беспокоиться о том, что их родственников пытают в государственных тюрьмах. Некоторые хотели бы делать вид, что кастрюльные демонстрации пришли на смену конфронтационным ночным демонстрациям, как благоприятная тактика для движения, потому что ситуация уже не позволяет что-либо другое, но это просто ложь. Они возникли потому, что некоторые люди хотят видеть этот вид демонстраций вместо демонстраций иного рода. То есть, эти люди хотят выражать несогласие с меньшим риском для себя.

Когда центр Монреаля охвачен уличными боями, появляются сигналы к беспорядкам. Граффити, разбитые окна, открытые пожарные гидранты, сирены, ОМОН… Все это делает видимой социальную войну, которая всегда происходит на этой территории, и прерывает ауру стабильности Монреаля, нуждающегося в привлечении иностранных инвестиций, туристов и международных бизнес-конференций. Хотя громкие демонстрации, которые блокируют движение и украшают улицы наклейками с красным квадратом, также могут делать подобное, ясно, что они делают это в меньшей степени. Поэтому они в меньшей степени способны удерживать свои позиции, когда полиция хочет не допустить их в некоторые области города, при мирных демонстрациях легче восстановить деловой образ демократического Квебека, который приветствует инакомыслие. Раймонд Башан, министр финансов, предпочитает кастрюли хулиганам, он говорит, что  приветствует новый тип демонстрации, как хорошую новость. Может быть, ему нравится месседж кастрюльников: что движение устало и больше не способно на экономический саботаж, стратегию, которая могла бы вынудить правительство на уступки в попытке восстановить мир в обществе.

Следует подчеркнуть еще раз, что менее конфронтационные демонстрации, по сути, не являются плохими. Они являются более доступными для озабоченных безопасностью людей или инвалидов, для людей, которые хотят пойти в колонне с детьми на улицу, не боясь химического оружия. Кастрюльные демонстрации, которые начинаются на площади Берри и следуют через центр города, тем не менее, никогда не будут проходить в такой же безопасности, как демонстрации в пригородах. Как только демонстрации на площади Берри начали привлекать большое количество людей, которые могли бы участвовать в маршах ближе к своим домам,  первоначально крупные демонстрации в окрестностях значительно уменьшились.

Для того, чтобы восстание распространялось, и победа была достигнута, нам нужны разнообразные тактики (DOT), которые дополняют друг друга. Да, кому-то это может не нравиться. Беспорядки в центре города могут хорошо работать с фестивальным сопротивлением повсюду, потому что они делают так, что фестивальное сопротивление, которое также представляет требования, противоречащие программе мер жесткой экономии правительства, выглядит более приятным. Но монополизация кастрюльниками движения снизила силу как конфронтационной, так и праздничной формы сопротивления.

Пацифисты делают все возможное, чтобы навязать свою тактику в качестве предпочтительной для каждой части движения, поэтому задача, стоящая перед остальными из нас, заключается в том, чтобы найти способы для сохранения различных видов демонстраций, чтобы информировать людей о том, какие виды деятельности приветствуются и где. Трудно определить зеленые зоны и красные зоны, например, если демонстрации происходят каждую ночь, но в июне по крайней мере были попытки сделать это. К сожалению, в это время хаос на улицах начал затухать. Определенные ночи предлагалось отводить под определенные виды демонстраций. В некоторых районах отсутствие энтузиазма у кастрюльников побудило людей выбрать конкретные дни недели для выступления единой силой в среду в Saint-Henri, воскресенье и среду в Hochelaga, игнорируя при этом центр города. В начале июня анархисты и радикалы из CLAC пытались организовать откровенно антикапиталистические демонстрации, начинавшиеся каждую субботу с площади Берри в центре города. Они ставили целью не только разнообразие тактик, но и исключение флага с лилиями и изолирование националистов. Подобные практики должны быть усилены в будущем.

Для анархистов в других местах, важно развеять миф о том, что стук горшками на улицах может создать революционную ситуацию. Очевидно, что до сих пор  горшочный стук кажется наиболее распространенным выражением солидарности с борьбой в Монреале. Это здорово, что обратная связь вообще есть, но мы бы предпочли, чтобы люди начинали добиваться успеха в своих локальных проектах, там, где они находятся, вместо фетишизации того, что является для нас на самом деле источником разочарования. Если вы собираетесь фетишизировать что-либо, почему бы не взглянуть на заголовки газет периода, когда акции прямого действия и манифестации парализовывали центр города?

7–10 Июня: Гран-при Канады

Когда черновой вариант этого отчёта был готов (начало августа 2012), уик-энд анархистской книжной ярмарки был последним периодом интенсивной конфронтации. Выходные Гран-при Канады не были и наполовину такими же сумасшедшими, но они были более интенсивными, чем то, что произошло за несколько недель до или после них. Трудно, может быть, нелепо сравнивать различные моменты в забастовке в терминах неопределенной интенсивности, но давайте сделаем это в любом случае: уикенд Гран-при чувствовался больше как микрокосм времени между концом марта и началом апреля, чем период с конца апреля до начала мая.

Чтобы было ясно, речь идёт о последовательных и радикальных боях с полицией, продолжавшихся четыре дня, со второй половины дня 7 июня до вечера 10 июня,. Для сравнения, период 12-15 марта 2011 года был гораздо менее воинственным и привлек меньше участников, чем в выходные Гран-при.

Через несколько недель после принятия специального закона и изменения устава Р-6, CLASSE отошла на задний план в качестве главного двигателя движения, и другие группы активизировались, в том числе CLAC и некоторые районные собрания. Во время забастовки, деятельность CLAC по большей части ограничивалась распространением пропаганды, организацией демонстраций против закона о масках Трамбле, и первомайской демонстрацией. Покадругие колебались, CLAC впервые приняла стратегию, которая в настоящее время рассматривается в различных кругах движения: сорвать фестиваль в Монреале в туристический сезон. Они сделали это путем организации конфронтационной демонстрации во время церемонии открытия уикенда Гран-при в четверг, 7 июня.

Гран-при Канады, часть чемпионата мира Формулы 1, является крупнейшим туристическим событием лета в Монреале. Берни Экклстоун, пожалуй, самый важный человек, стоящий за франшизой F1, является презренным женоненавистником и расистом, открытые симпатии которого к историческим фашистским лидерам хорошо задокументированы. Стоит также отметить, что активисты в Бахрейне призвали к отмене Гран-при Бахрейна в апреле, потому что это событие не пошло бы на пользу никому, кроме жестокого режима в этой стране. Многие активисты здесь были вдохновлены антикапиталистическими и либертарными настроениями арабской весны, а некоторые из них напрямую были связаны с борьбой в этой части мира, так что было много причин, чтобы выразить солидарность с борьбой в Бахрейне. Наиболее очевидной мотивацией, однако, было то, что Гран-при является отталкивающим зрелищем, которое порождает огромные прибыли для богатых людей в Квебеке и в других местах, не давая при этом никакой пользы большинству местных жителей.

В самом деле, для многих, кто живет в Монреале, это время является одним из самых неприятных времен года. Велосипедные дорожки в центре города закрыты, появляется дополнительный трафик автомобилей, толпы туристов и продавцов, пытающихся продать свои вещи. Многое из этого сосредоточено вокруг Crescent Street, где местная бизнес-ассоциация утверждает, что «Crescent Street всегда была особым образом связана с гонками и автомобилями». Это площадка LG Гран-при фестиваля, показывающая музыкальные представления и дополненная продажей пива из уличных баров.

Гран-при и связанные с ним праздники были очевидной целью. Люди надеялись, что успешная мобилизация даст борьбе необходимую искру, чтобы зажечь ее снова и оставить горящей на все лето.

 

Широко разошедшаяся фотография Ялды Мачоуф-Хадир, арестованной рано утром 7 июня

На утро 7 июня, несколько человек были задержаны в ходе полицейских рейдов, в том числе Ялда Мачоуф-Хадир,  анархистка, а также, дочь видного левого политика. Она и ее спутник жизни, который в настоящее время обвиняется за преступления в Университете Монреаля  12 апреля и в офисах министра образования на следующий день, были арестованы в доме ее семьи и подверглись большому вниманию со стороны средств массовой информации. Журналисты были предупреждены, чтобы они были готовы сделать ее фотографию во время, когда её выводили из дверей дома в наручниках. Сроки проведения этих арестов было явно преднамеренными: они были нацелены на устрашение активистов и предотвращение массовых демонстраций в тот же день. Неясно, насколько хорошо это сработало, но толпа, которая собралась для участия в организованной CLAC демонстрации в этот день, была самой маленькой за все прошедшее время: всего несколько сотен человек.

Целью демонстрации CLAC было богатое ублюдочное торжество, проходящее в бывшем промышленном здании в районе Маленькая Бургундия. Демонстрация началась на углу улиц Seigneurs и Notre-Dame, примерно в двух кварталах от цели. Начинать так близко к событию было стратегической ошибкой. Потому что этот район является самым открытым во всем городе, изрешеченным аллеями и заполненным просторными внутренними дворами. Демонстрация собралась на перекрестке, который был уже перекрыт на западе и юге ОМОНом за металлическими баррикадами, что делало легким для полиции перемещение по улицам, ведущим на север и восток, и создание котла.

Это именно то, что случилось пятнадцать минут спустя после начала демонстрации, и в этот момент она была еще неподвижной, потому что люди все еще прибывали. Очень немногие люди были арестованы, но была значительная куча черной одежды, фейерверков и импровизированного оружия, оставленных в середине толпы, все это было конфисковано. В целом, прошло около полутора часов, прежде чем взятые в котел люди были освобождены.

Автономная ассамблея района Saint-Henri, находящегося непосредственно к западу от Маленькой Бургундии, организовало районный контингент для марша на небольшое расстояние от восточной границы Saint-Henri до назначенной CLAC встречи. Этот контингент, вероятно, состоял из менее чем 50-ти человек и собрался на открытом участке местности, прилегающем к станции метро Lionel-Groulx, большой площади, которую было бы очень трудно взять в котел. Если бы CLAC начала демонстрацию в этом месте или на другой открытой площадке чуть дальше от цели, для полиции было бы труднее подавить ее. Как ясно из количества материала, который пришлось оставить на пересечении Seigneurs и Notre-Dame, люди были готовы к серьёзным боям. Начало демонстрации — всегда самый уязвимый период, и SPVM удалось разоружить толпу, потому что демонстрация начиналась в таком уязвимом месте. Если бы демонстрации удалось продвинуться, открытая планировка Маленькой Бургундии вызвала бы серьезные проблемы для ментов, может необязательно у сильно защищенной цели демо, но, возможно, на коммерческой улице Notre-Dame и, конечно, в центре города, как только бы толпа присоединилась к происходящим там демонстрациям.

Хотя несколько сот человек были взяты в котел, другие оставались свободными. Они прошли по всей жилой части Маленькой Бургундии, мешая дорожному движению, а иногда и вытаскивая тяжёлые предметы на проезжую часть. В какой-то момент толпа окружила полицейскую патрульную машину, заставив ее развернуться и отступать, и бросилась в погоню. Мало о чём ещё можно рассказать, но наконец люди в котле оказались освобождены, и все собрались на шествие к Crescent Street в центре города. Короткое сражение произошло с полицией, охранявшей южный вход на улицу, где намечалась большая часть официальных торжеств Гран-при в центре города, и люди остались на улице до полуночи, соединившись с ночной демонстрацией, а также с mа-NU-festation, голой демонстрацией, которая произошла в ту ночь. Несмотря на раннее разоружение толпы, у уличных бойцов  еще были фейерверки и сигнальные ракеты; хотя они были не в состоянии приблизиться к Crescent Street снова, повреждение и уничтожение имущества случилось по всей центральной части города.

 

Ма-НЮ-фестация

 

Полиция под атакой 7 июня

 

Фейерферки взрываются на протяжении Гран-при демонстраций

(Видео) Четверг, 7 июня

В пятницу вечером демонстрация, намного меньшая, чем должна была быть, отправилась от площади Берри на запад в направлении Crescent Street. SPVM пыталась блокировать все входы в большую часть центра города, не давая толпе двигаться к северу от бульвара Réné-Lévesque в течение длительного времени. Толпа пошла на запад вдоль Réné-Lévesque; на улице Guy SQ напала с резиновыми пулями и гранатами, заставив людей отступить на восток. Наконец, они прорвали полицейскую цепь у площади Dorchester, большой открытой площади, которую полиция не могла эффективно оцепить по всему периметру. Большая часть толпы совершила порыв через север площади к переполненной улице Сент-Катрин, из которой они смогли проследовать на запад к Crescent Street. На углу Crescent и Maisonneuve, одной улице к северу от Sainte-Catherine, толпа остановилась, скандируя лозунги, но не сумела заглушить музыкальное представление, проходящее в нескольких футах от них. Вскоре полиция рассеяла демонстрантов.

В субботу вечером полиции  еще меньше повезло с предотвращением проникновения людей в туристические районы города. Люди непрерывно захватывали улицы, вытаскивая на проезжую часть железные ограды и вообще вызывая хаос. Полиция ответила перцовым аэрозолем и слезоточивым газом, серьезно поразив многих туристов и других наблюдателей, которые проходили мимо или наблюдали за развитием событий. Конечно, именно радикалы оказались теми, кто оказывал первую медицинскую помощь пострадавшим от полиции. Несколько магазинов и полицейских машин подверглись нападению, в том числе две машины, припаркованные рядом с отелем, где на следующий день было запланировано проведение Монреальской конференции Международного экономического форума Америк.

(Видео) Суббота, 9 июня

В воскресенье на улицах было довольно тихо, как днём, так и ночью.

На протяжении выходных политическое профилирование было нормой на улицах Монреаля и, особенно, в метро, ​​регулярно сообщалось о повышенной боевой готовности SPVM на случай любого саботажа транспортной системы в районе проведения гонки на острове Ile Sainte-Hélène, доступ на который обеспечивается только через мосты и желтую линию метрополитена. Люди, носящие красные квадраты, постоянно преследовались; если они использовали линию метро для отправления на остров, их перенаправляли обратно на станцию Berri-UQAM. Там им выписывались штрафы за «бродяжничество в поезде», на том основании, что они отправлялись в одно место и сразу же возвращались, либо им сообщали, что им вообще запрещено появляться на станции Berri-UQAM. Говорят, что один человек был изгнан из метрополитена, потому что она читала вслух «1984» Джорджа Оруэлла; когда она имела наглость вернуться назад в метро, она была арестована и помещена в камеру до конца дня без предъявления обвинений .

В некоторых отношениях мобилизация против Гран-при удалась. Дэйв Стаббс из The Gazette написал как раз перед выходными, что «впервые ожидается, что не все билеты на 43-й Гран-при Канады Формулы 1 в текущий уикенд будут распроданы», действительно, кажется, что так и было. Экономике был нанесен ущерб, и последствия можно было ощущать в течение всего  лета: в начале августа во всех крупных газетах сообщалось, что Монреаль посетило значительно меньшее количество туристов в июле, чем в предыдущем году.

Однако в выходные Гран-при так и не удалось воссоздать события весны. Это был краткий период обострения противостояния в период спада. Ни одна из многих теорий относительно того, почему импульс угас, не является убедительной, и в большинстве из них  отсутствует анализ. Даже до забастовки, революционная деятельность в Монреале, как правило, стихала каждое лето. Но это не может быть оправданием, особенно когда наши враги не берут выходной, а продолжают собирать информацию, планировать и материально готовятся к новым схваткам. В связи с условиями, которые пережили некоторые товарищи и весьма реальную возможность получения тюремных сроков, эта ситуация является еще менее приемлемой. Но если движение не будет раздавлено через год, Гран-при Канады летом следующего года может быть сорвано более успешно.

Для более полной картины читайте часть 2. (на англ. яз) While the Iron Is Hot: Anarchist Analysis of the Revolt in Québec.