Выращивание пшеницы – это то же убийство; Сельское хозяйство – то же изнасилование: Веганизм, Пост-веганизм и Анархия

Предупреждение: в тексте присутствуют упоминания о насилии

На днях я узнал новый для себя термин, о котором до этого никогда не слышал. В контексте разговора термин употреблялся как уничижительный, но если кто-то обратится ко мне подобным образом, я сочту это за комплимент и даже не буду против подобной самоидентификации. «Пост-веган» — это термин, о котором идет речь. В чём же расхождение между веганизмом и пост-веганизмом? В чём существуют точки соприкосновения? И в чём значение всего этого для нас как анархистов?

Для начала я хочу пояснить, что не собираюсь писать более радикальную версию книги «Вегетарианский миф» («The Vegetarian Myth») или что-то еще в этом роде. Я не буду рассказывать вам о том, что 2 года веганской диеты разрушили мою жизнь. На самом деле, у меня даже нет никаких сожалений о том, что я был веганом (хотя я очень сильно жалею о том, как иногда относился к людям, не разделявшим подобных убеждений), и действительно считаю, что переход на веганскую диету стал для меня большим шагом к пониманию того, что я ем, как я должен питаться, и почему. Я с гордостью продолжаю стоять на этических позициях, к которым я пришёл, будучи веганом, однако “заключения”, сделанные тогда, в конечном итоге привели меня к ещё более глубоким вопросам и заставили меня заняться более радикальным анализом, который зрит прямо в корень проблемы.

Далее, я не хотел бы, чтобы у читателя сложилось впечатление о том, что я являюсь крутым анархистом, который соблюдает идеальную диету. Я стремлюсь к тому, чтобы  придерживаться палео диеты, питаться местной и натуральной пищей, но внутри меня идёт нешуточная борьба в связи с переходом на такой тип питания. Я не специалист по этическому питанию, и для меня непросто придерживаться рациональной для человека диеты  (скажем, палео диеты) даже несколько дней подряд, не прибегая к употреблению в пищу одомашненных животных и других, так называемых, “пищевых» продуктов, употреблять которые люди не приспособлены исторически.

Также я хочу дать чётко понять, что у меня нет намерений демонизировать веганов. Одной из целей данной статьи, без сомнения, является то, что я хочу дать веганам кредит доверия. Я предполагаю, что эти люди не являются по-настоящему веганами, потому что они положительно относятся к, например, сплошной вырубке лесов и тому подобному уничтожению окружающей среды, так необходимому для поддержания веганской диеты, начиная от интенсивного, поддерживающегося на углеводородном сырье, сельского хозяйства, заканчивая животными, убитыми индустриальными машинами, которые используются для того, чтобы насиловать землю путем возделывания, и порабощением, похищением и убийством растений. Я полагаю, что они не получают наслаждение от власти, контроля и доминирования, которые они вымещают на телах этих растений. Я лишь сделаю предположение о том, что они заинтересованы в предоставлении животным прав и в том, чтобы положить конец господству и жестокости. По своему опыту могу сказать, что пост-веганам не дается подобный кредит доверия в данном вопросе, и им обычно приписывают апатичность или стремление рационализировать желание доминировать над любыми другими видами животных. Нам обычно приписываются самые худшие мотивы. Понимая,  насколько упрощённым, примитивным и ленивым к размышлениям является данный подход, я считаю, что мой ответ не должен быть подобным. В связи с этим, я лучше буду обращаться, в основном, к идеологии «веганизма», нежели к веганам. Я понимаю, что веганизм не представляет собой существо с определенной мотивацией, целью или единой логикой, но для достижения основных задач данной статьи больший смысл будет иметь бросить вызов идеологии, нежели сложным, полным нюансов отдельным личностям, которые себя с ней ассоциируют.

Признаюсь, что мне сложно вести спокойную, логичную, абстрактную дискуссию об экоциде, будь то в рамках «зеленого одурачивания» в виде альтернативных источников энергии, веганизма, другой потребительской политики или чего-либо еще. Земля — моя Мать, и когда я слышу, как кто-то пытается мне объяснить, почему предпочитаемый ими метод доминирования и проявления насилия по отношению к моей матери не просто приемлем, но и морально превосходит мои попытки и стремления положить конец подобным практикам, это просто приводит меня в бешенство. Поэтому мне кажется, что написание эссе является для меня более эффективным и осмысленным способом участия в подобной дискуссии, хотя бы в какой-то мере.

Миф «Милосердного потребления»

“Веган”, в основном,  является капиталистом/социалистом, и поэтому его потребительская идентичность основывается на потреблении шаблонов и морализме (по крайней мере, именно так происходит на западе). Существуют восточные культуры, которые являются веганскими по исключительно религиозным причинам, но так как я практически не встречал веганов, которые не были бы частью западного мира или имели бы отличный от белого цвет кожи, это эссе в значительной степени ориентировано на традицию веганизма, с которой я наиболее знаком, — традицию  белых в западном мире. Критика религии с лихвой покрывает большинство других аспектов веганизма. Возможно, где-то есть веганы, которые добывают себе на пропитание только дикорастущую пищу, но даже если так, они являются исключением из правил.

Веганизм обычно преподносится в качестве “сострадательной” формы потребительства. Из этого следует, что некоторые формы потребления и индустриализации (или «капитализма», если кого-то не устраивает критика, которая идет глубже, чем та, что вовсю штампуется левацкой идеологией) являются благом, тогда как другие позиционируются как зло.Получается, что охотиться на оленя или лося, отдавая дань уважению и благодарности, проводить церемонию чествования одной жизни, которую забрали ради продолжения другой, и использовать все части животного, насколько это представляется возможным, считается злом, убийством и ненавистью. В то же время, поедание бутерброда с тофу, который был произведен из одомашненных, генно-модифицированных растений корпорации Monsanto, выращенных с использованием удобрений, в основе которых лежит нефть, на местах сплошной вырубки лесов, что привело к уничтожению мест обитания для многих видов животных, засеянных с помощью промышленного оборудования, которое убивает животных в процессе насилования почвы с целью засадить ее растениями-рабами, а затем сбор и убийство растений, которые затем переправляются на транспорте, который работает на ископаемом топливе, в ресторан в фешенебельной части города, которым владеет капиталист, и в котором рабочие – рабы, вкалывающие ради низкой зарплаты, считается состраданием. Я не думаю, что стоит останавливаться на том, в какой мере все это является чистейшим детским бредом.

Права животных или Освобождение животных

Веганизм обычно занимает позицию за права животных. Но проблема с «правами» заключается в том, что обычно они являются следствием политической системы и иерархии, предоставляющих или позволяющих определенные привилегии. Права дают, а не берут. У заключенных есть права. У рабочих есть права. У арендаторов есть права, но эти люди далеки от того, чтобы быть свободными. Именно поэтому мы осознанно разделяем юридические права и права в силу происхождения, неотъемлемые права. Права животных в этом контексте могут лишь соответствовать привилегиям, переданным по ступеням вертикали сверху вниз от людей к другим животным. Права и освобождение — взаимоисключающие друг друга понятия. Если кто-то наделяется правами или имеет их, он не является полностью свободным. Права запросто могут быть отменены или попраны теми, кто находится выше по ступеням иерархии, по отношению к тем, кому эти права были предоставлены.

Видовая дискриминация/антропоцентризм

Веганизм обычно постулирует то, что употребление других животных в пищу представляет собой одну из форм видовой дискриминации, спесишизма. Большинство существ на этой планете придерживаются диеты, которая включает в себя других животных или другие органические материалы (фекалии, кровь и т. д.), которые не являются или не принадлежат животным того же вида или той же конституции. Если пользоваться данным определением, то получается, что все существа — спесишисты, включая веганов. Для того, чтобы избежать подобного логического заключения, веганизм должен отрицать индивидуальность растений и считать неполноценным их существование в качестве сознательных существ, которые могут проявлять эмоции и чувствовать боль, или отвечать на другие стимулы. Они должны рассматриваться в качестве безжизненных и незаслуживающих внимания, уважения или освобождения. Принимая это во внимание, мы должны признать то, что процесс употребления животных других видов в пищу не является видовой дискриминацией, а представляет собой естественный ход жизни, естественную анархию (с маленькой а, не Анархизм как торговая марка) и естественный беспорядок.

Спесишизм начинается тогда, когда мы начинаем дифференцировать то, над какими видами мы будем доминировать, какие порабощать, контролировать и есть, основываясь на наших антропоцентристских критериях. Зачастую веганизм подчеркивает способность других животных чувствовать боль, страдать в неволе, рабстве и от плохого обращения точно так же, как и мы, люди, или схожим с нами образом. Безусловно легко стать свидетелем ужасных условий на зверофермах, слышать крики животных, видеть страх в их глазах, понимать то, как они чувствуют боль, страх, грусть и т. д. Однако, не так уж и легко увидеть подобную реакцию со стороны растений. Поскольку мы не можем слышать их криков или ссылаться на их ощущения боли, мы можем притворяться, что этого просто не существует, и считать их неполноценными и отрицать их страдания. Итог следующий: «Вы не напоминаете мне меня в той степени, в какой это делают другие виды подобных мне животных, следовательно, вы заслуживаете уважения, почести и освобождения в гораздо меньшей степени, или же не заслуживаете их вовсе».

Употребление в пищу других существ не является спесишизмом. Создание иерархии, основанной на том, насколько одни виды похожи на нас, или отрицание/игнорирование существования других существ — это спесишизм.

Идеология веганизма также использует морализм для того, чтобы обосновать свой спесишизм и попытаться поставить людей за границы и выше упомянутого естественного хода, сплетения жизни. (Морализм – слабая идеология, которая провозглашает то, что морализатор прав, и  все вокруг него могут быть правы только при условии, что они согласны с ним, то есть: «Я — прав и я хороший, и если вы не согласны со мной, то вы — плохой и злой”.). Помимо проведения разграничения между животными и растениями, и постановки животных на более высокую ступени иерархии, веганизм часто проводит разграничение между животными и людьми, иногда даже намекая на то, что люди не являются животными. Кроме того, провозглашается то, что мы можем выбирать “быть больше, чем просто животными” и  “возвыситься” над нашей животной природой и конституцией как морально совершенные существа, которые стоят выше всех других существ, как утверждается в ряде религиозных текстов. Все это порождает патерналистские отношения человека с другими существами. Другими словами, в отличие от этих морально низших существ, мы можем играть роль бога и изменять правила естественного хода жизни, и определять развитие пищевого цикла (обычно именуемого линейными мыслителями “пищевой цепью”) и даже уничтожить пищевой цикл, насаждая антропоцентристский порядок.

Экоцид/Гармоничное воспроизводство

Веганизм обычно презентует себя в качестве «зеленой» альтернативы потреблению мяса. Однако, как в случае с любым другим «зеленым» промыванием мозгов, здесь необходим гораздо более глубокий анализ. Поддержание веган диеты требует не только одомашнивания, порабощения и доминирования над растениями, но и использования огромного количества различных видов удобрений, в основе которых лежат нефтепродукты. Веганизм обычно отвечает на это релятивистским, двойственным подходом, что-то в стиле “ну, это гораздо лучше, чем производство мяса путем интенсивного животноводства…”-  это сродни идеи о том, что насилование вашей матери с надетым презервативом или любым другим предметом, является морально более приемлемым, нежели насилование голым членом. Это, конечно, уже совсем другой разговор. Выбор одной формы экоцида по сравнению с другой, основываясь на кажущемся преимуществе, по существу, если не целиком и полностью (хотя я стараюсь избегать редукционизма путем возведения в абсолют), является недопустимым для любого, кто хочет положить конец экоциду.

Однолетние растения имеют тенденцию расти, когда многолетние погибают. В этой связи землю нужно постоянно ввергать в шокирующее осознание того, что многолетние растения погибли. Поскольку однолетние зерновые не произрастают естественным путем ежегодно, людям, которые считают выращивание подобных зерновых единственно возможным и приемлемым, необходимо усиленно эксплуатировать землю и растения, чтобы удовлетворить свои нужды.

Веганизм, во многих случаях, также постулирует право всех людей (поскольку веганизм утверждает, что люди  — либо праведные веганы, либо психопаты-убийцы) употреблять любую пищу/продукты неживотного происхождения, какие они только захотят, независимо от сезона и био-региона. Если человек хочет тофу, аргументом будет то, что он должен иметь возможность купить тофу, чтобы его съесть, независимо от того, место обитания каких животных пришлось уничтожить для того, чтобы его изготовить, каким растениям (на них-то вообще плевать, правильно?) отказано в возможности расти, лишь бы эти люди смогли есть генетически модифицированную сою в веганских/вегетарианских ресторанах (снова скажу о том, что они обычно находятся в дорогих районах города и эксплуатируют работников за рабскую зарплату), независимо от того, когда и где эта соя должна быть одомашнена, выращена, проконтролированна и убита, а также от количества удобрений, созданных на основе нефти, необходимых для того, чтобы поддерживать жизнь в этих существах, и от того, сколько топлива/энергии требуется, чтобы поддерживать эту деятельность.

Диета веганов (еще раз поясню— та диета, которой придерживаются большинство людей, само-идентифицирующие себя подобным образом) основана на сельском хозяйстве (еще раз, возможно, существуют веганы, которые едят только дикорастущую еду, но я не знаю о таких, и они, определенно, составляют очень и очень маленький процент). Сельское хозяйство забирает из почвы больше, чем возвращает. Сельское хозяйство основано на эксплуатации и является разрушительным для окружающей среды, следовательно, веганизм основан на эксплуатации и является разрушительным для окружающей среды.

Заключение (только лишь этого эссе. Не идеологическое заключение)

Если кто-то не хочет есть мясо, он не должен этого делать и он не должен чувствовать давление со стороны тех, кто не является вегетарианцем. Однако, веганизм не должен пытаться представить подобное решение как морально превосходное, особенно, основываясь на такой хрупкой почве. Веганы, вегетарианцы и пост-веганы могут найти точки соприкосновения по многим вопросам. Все, кто подходят к критике пищевой промышленности и производства еды с антиавторитарных, анти-иерархических позиций, могут найти между собой, по крайней мере, некую общность взглядов. Однако, если мы стремимся к освобождению и хотим положить конец институтам доминирования и контроля, мы должны бороться за освобождение не только белых людей, мужчин, человечества или животных, а за АБСОЛЮТНОЕ освобождение для ВСЕХ форм жизни. Без клеток. Без компромиссов.

Пока Земля не Станет Вновь Дикой,

Дикий Бизон (Bison Wilder)

Перевод: poslezavtra.be